Онлайн книга «Горны Империи»
|
Денис тишком выбрался из-за стола. И почти не удивился, когда увидел, что одновременно поднялась и Настя – и пошла – безошибочно – ему навстречу. – Здравствуй, – тихонько сказала девчонка, вставая в двух шагах от Дениса. – Ты на меня все время смотришь. Приехал и смотришь. – Я… да… Я… тебя приехал… с праздником, – Денис мучился от сосущего желания взять ее за руки, за пальцы, за самые кончики. И чудовищно краснел, снова тупо и дико благословляя ее страшную слепоту. – Я хотел… День Девочек… поздравить… – Он с ужасом осознал, что кошмарно, противоестественно, смешно косноязычен. И хотел бежать – бежать, бросив коня, бежать – и больше никогда, никогда, НИКОГДА сюда не возвращаться. Мальчишке понадобилось, может быть, самое сильное за всю жизнь напряжение воли, чтобы остаться на месте. Он набрал в грудь воздуха и продолжал уже тверже, почти нормальным голосом: – Я привез тебе подарок. – Подарок? – Настя чуть откинула голову, словно была намного ниже ростом, чем Денис – и хотела его рассмотреть как следует. Брови девчонки чуть приподнялись. – Мне? Ты? – Да, конечно, – Денис достал из поясной сумки плоский конверт. – Вот… У вас есть, на чем пленку прокрутить? – Магнитофонную? – уточнила Настя. – Конечно. А что за подарок? В ее голосе прозвучало любопытство – отчетливое, хотя и тщательно сдерживаемое. – Это надо послушать, – уклонился от ответа Денис. – Можно сейчас, – предложила Настя. И, не дожидаясь ответа, повернулась и направилась к дому – уверенно, разве что немного медленней, чем обычно ходят другие. Денис огляделся – на них никто не смотрел, гулянка шумела. И пошел следом… …С магнитофоном незнакомой марки Настя тоже обращалась так, словно все видела. И конверт взяла не глядя, и кассету извлекла легко, и вставила ее точно, и кнопку нажала уверенно. – А что там? – снова с типично девчоночьим любопытством спросила она. Денис, пристроившись на краю скамьи и осматриваясь – в небольшой и очень аккуратной даже для девчонки комнатке Насти он был впервые, – собирался уже было ответить… но тут из вынесенных динамиков послышался голос самого Дениса – только «овзросленный» техническим ухищрением. Денис полупел-полуговорил: Не будет места ереси в моей земле И не найдут отступники пощады. Костер вам за безбожие наградой, Безумцы, закосневшие во зле! И снова его же голос, только другого тембра: Сегодня, ваша милость, снова ведьма, Проклятая язычница из леса, Творила свое злое чародейство, Посеяв ересь в христианских душах. – Это ты! – засмеялась Настя удивленно, но тут же оборвала сама себя, чуть наклонившись к магнитофону – слушала, как Денис… или кто?.. сказал мрачно: – Введите… …Я раньше видел этот чистый взгляд На фресках храма в светлый час служенья. Развейся, колдовское наважденье! В чем пред тобой, о, Боже, виноват?! Дай сил, Господь, мне духом не упасть… Ты тяжкое послал мне испытанье. С лицом Мадонны – ведьма на закланье… О, велика ты, чародейства власть! Я обвиняю, женщина, тебя В отступничестве, черном колдовстве И наведеньи порчи в деревнях. По воле Господа – свершится правосудье! И – женский голос, красивый и взволнованный: Уймись, моя безумная душа… Не страх виной, что сердце гулко бьется. Судьба-злодейка надо мной смеется, И от себя теперь не убежать. Оковы сердца крепче камня стен. Взвилась костром в душе любовь слепая. О боги! Лишь на вас я уповаю, Не дайте сил разрушить этот плен! Ты с ненавистью смотришь на меня, И замерзает все под сталью взгляда. Не тронь моей души! Прошу, не надо! Уж лучше сгинуть в бешенстве огня. – Оййй… – выдохнула Настя и подняла ладони к губам. – Как ослепляет эта красота! Ужели это – дьявола созданье? Смертельный яд проник в мое сознанье, Не исцелиться силою креста. Зачем она молчит, не пряча глаз? Зачем она не ищет оправданья? Зачем я не хочу ее признанья? Зачем мы повстречались лишь сейчас? Молчишь! К чему молчание теперь? Раскаянье облегчит твою душу. Бог милосерден к грешникам заблудшим. Безумная, покайся и поверь! Готова ты сознаться в прегрешеньях? Голоса взлетали по очереди… А Денис не слышал – он смотрел на Настю, как смотрит измученный жаждой человек на кружку с водой. У него еще мелькнула логичная и ироничная мысль: «Ну тебя и развезло…» – но тут же исчезла, соскользнула в темноту по краю золотистого силуэта девчонки… – Я расскажу тебе, как пела ночь, Как я кружилась в сумасшедшем танце, И как хотелось плакать и смеяться, Как беды от костра бежали прочь… Как сила девяти заветных трав От хвори и напасти помогала. Так в мире было с самого начала, А ты в своей жестокости – неправ… О, если бы ты мог пойти со мной, Сложив с себя обеты и оковы. Оставь Христу его венец терновый! Сумей пройти свободным путь земной. – Остановись, безумная! Молчи! Ты смертный приговор себе пророчишь! – Ты посмотреть на мир вокруг не хочешь, Распятая душа твоя кричит! – Довольно! – истошный крик. Святая Дева, укрепи мой дух, Не дай поддаться дьявольским речам, Дай силу усмирить огонь греховный… Но небеса молчат, мольбам не внемля… – На части душу рвет бессилья крик. Мы над бездонной пропастью застыли. О, как мы друг без друга раньше жили? Продлись же, вечность, – хоть еще на миг! – Оружием Господь избрал меня, Благословляя на святое дело. Когда огонь обнимет это тело, Найду ли сил не погасить огня?.. [33] Песня закончилась, только лента шуршала. Настя протянула руку, выключила магнитофон. Стало совсем тихо, лишь со двора неслись звуки казачьей гулянки – но они были словно бы вдали. |