Онлайн книга «Не остаться одному»
|
Оно мне оставило след. В том городе, старом, как Смерть сама, Живут Сатаны рабы. Во взглядах их – безумия тьма, Ожиданье кровавой судьбы. Сразил я вампира, что высосал кровь У многих людей из жил, А после блуждал меж серых холмов, Где Мертвый Народ жил. Я демонов видел в ночи полет И кожистых крыльев песнь. Сперва мое сердце оделось в лед — Потом позвало на месть. И все это в прошлом… Родной порог Меня наконец манит. Я очень устал от дальних дорог, Заполнивших мои дни. Мне хватит схваток и дальних стран, Отмеренных мне судьбой…» …А где-то в ночи ревел океан, Припай крушил прибой. Он пену валов швырял в снега, Пытаясь достать до звезд — В ответ океану выла пурга, Как бешеный гончий пес. Олег услыхал тот призрачный зов, Тот бестелесный стон, И в глубине опустевших зрачков Зажегся холодный огонь. Олег оглянулся по сторонам, Как будто бы в первый раз, И вышел за дверь, где свистела пурга, С неба на землю мчась. И все за ним поспешили вслед… Чей голос их всех позвал?.. И только победную песню пел Над Волховом яростный шквал… – Ну и ну, – сказал я. – Это что за народное творчество?! Все же было начисто не так, Тань, ты же сама знаешь! Прекрасная погода, и рассказывал я, кажется, не таким… готическим слогом, и ушли мы, конечно, не в ту же ночь… Игорек что, спятил, что сочинил такое?.. И вообще, – я спохватился, – почему по-немецки-то?! – Ты ничего не понял, – ласково ответила Танюшка. – Басс не сочинял этой песни. Я их слышала в Германии – помнишь, когда мы недавно гостили на Рейне у Андерса? – Да-а? – Я потер висок. – Эй, погоди, Тань, а что значит – «слышала»?! Это еще не все?! Вместо ответа Танюшка вновь запела, и я обалдело замер: – Туман стелился под луной, Клубясь, перетекал. Один в лесу, во тьме ночной, Князь Олег спал. Его друг Север встал над ним В каких-то двух шагах: «Олег, Олег! Скорей проснись И встреть клинком врага!» Вскочил Олег и испытал Лишь радость, не испуг: Его в ночи остерегал Давно погибший друг! Сказал Олег: «Ого! Ты здесь?! Но черт! Как все понять?! Мой друг, я видел твою смерть, Но ты со мной опять! Как вышло, что из пустоты Вернулся ты в наш мир?! Постой, Олег! Дрожат листы, Грядет кровавый пир! Сюда несутся дикари — По голову твою! И каждый клялся до зари Предать тебя копью! Убьм! – ревет врагов толпа, И в бегстве смысла нет! От их шагов гудит тропа, Где ты оставил след!» Едва Олег успел вскочить, Стряхнув последний сон, — А в масках жутких палачи Бегут со всех сторон! Клич «Рось!» раздался, будто гром! «Нет, твари – я не ваш!» И под луною серебром Сверкнул в руке палаш! И с каждой вспышкой серебра Багровый пламень гас В зрачках не ведавших добра Дикарских злобных глаз! А рядом с ним другой боец Разил в полночной мгле, И с каждым выпадом мертвец Пластался на земле! Урса добычи не видать — Поют, звенят клинки… …И прочь отхлынула орда И сгинула в ночи. И вновь утих шумливый лес, И ночь молчит опять, И к другу бросился Олег, Спеша его обнять, Спеша прижать его к груди: «Откуда же ты здесь?!.» Но что ж? Он снова был один Под куполом небес. – Вот и все, – обреченно сказал я. – Угодил в историю. Попал в легенду. Уже и мои собственные поступки мне не принадлежат… – Не расстраивайся, – лукаво заметила Танюшка. – Я же не протестовала, когда из меня в песне сделали деву-воительницу-мстящую-за-погибшего-парня? И, между прочим, ты мне в этих песнях нравишься. Такой мужественный… загадочный, решительный, неприступный… А еще прими к сведению, что песни есть и про Джека, и про Сережку Земцова. И еще, наверное, есть – просто я не слышала. А песни Игоря поют в разных местах, даже не зная, кто их автор. Я фыркнул, потом рассмеялся. Танюшка удивленно посмотрела на меня, толкнула локтем: – Ты чего? – Да вспомнил кое-что… Это ведь правда, Тань? – Ты об истории с Йонасом? – буркнула моя амазонка, тут же догадавшись. – Правда. А остальное – чушь. Он просто пристал ко мне и правда был пьяный. Я знать не знала, что он такая сволочь и что его вся округа ненавидит! И я его честно предупредила, что следом идут наши. А он руки распускать… Мы даже не фехтовали. Я его отпихнула, а он себе башку о пенек раскроил. А из меня в Полесье героиню сделали. Национальную… Олег, – безо всякого перехода продолжала она, – знаешь, что поразительно? Ты читаешь стихи. Ты такой вежливый. Ты умеешь интересно рассказывать. Ты веселый. Ты горой стоишь за друзей. Ты умный. Ты умелый воин. Ты меня любишь и можешь быть таким нежным… А еще ты пытаешь пленных. И это, кстати, никого не удивляет, Олег. – Больше того, – спокойно сказал я, – мне нравится пытать пленных. Но все, что я делал с урса, померкнет в сравнении с тем, что я сделаю с обитателями Города Света. За всех, кого они убили своими и чужими руками. Таня, ты понимаешь – вот пока мы сидим здесь и дышим воздухом, там по-прежнему мучаются мальчишки и девчонки. И большинству из них не хватит везения… или мужества, чтобы вырваться из ада. Когда я думаю об этом – у меня мозги вскипают, Тань. Я готов идти туда прямо сейчас. Но я не пойду. Отложу на год. На два, может – больше. И когда у меня окончательно поедет крыша – тогда пойду мстить… – Я положил ладонь на щеку своей девчонки. – А знаешь почему? Потому что никто из ушедших со мной обратно не вернется. Я и не надеюсь на это. Просто мне не хочется ждать, пока смерть найдет меня. Я найду ее сам и схвачусь с нею, а потом – умру с клинками в руках. Это и будет финал, Танюш. – Я пойду с тобой, – сказала она. – Конечно, – согласился я. – Мы умрем вместе. Когда сами этого заходим. Посмотрим мир – и уйдем из него. Так, чтобы остаться в новых песнях. Но до этого у нас будет еще несколько лет. |