Книга Час джентльменов, страница 48 – Дон Уинслоу

Бун рассмеялся.

— Я все понял, — улыбаясь, сказал он. — Копы уже взяли тебя на заметку, и ты понял, что можешь извлечь из этой ситуации кое-какую выгоду. Так что ты старательно переписал номер машины — знал ведь, что сможешь обменять его, если дело обернется расследованием убийства.

Джорджи пожал плечами.

— Вот только Харрингтон предложил тебе сделку поинтереснее, — продолжал Бун. — Он был в курсе, что тебе светит третий срок. Хочешь помочь себе, помоги и ему, и уж чем-нибудь посерьезнее номера машины. Например, помоги затащить Кори Блезингейма за решетку.

— Да все равно пацан сам признался.

— Ага, так что никто не пострадал, да?

Джорджи снова пожал плечами, словно говоря — ну да, что тут такого ужасного? Мужик помер, парня за это все равно посадят, так что же плохого в том, что он, Джорджи, с этого кое-что поимеет?

Бун прекрасно осознавал, что большинство профессиональных преступников — полнейшие социопаты. Бесполезно взывать к их совести и чести — у них эти составляющие попросту отсутствуют. Единственное, что у них есть, — бесконечный эгоизм.

И страх.

— Давай я расскажу тебе, кто пострадал, — предложил Бун и выдержал театральную паузу. — Рыжий Эдди.

Джорджи побелел от ужаса.

— А при чем тут Рыжий Эдди? — прошептал он.

— Эдди собирается прикончить убийцу своего брата, своего калабаша. [54] И если он узнает, что его намеренно вводили в заблуждение и подсунули ему не того парня… О-о, вот тогда он будет страдать, Джорджи. Но он быстро разберется, что к чему, уверяю тебя.

— Потому что ты ему все расскажешь.

— Точно!

— Ах ты, пидор!

Бун поднялся со стула.

— Просто скажи правду, Джорджи. Это все, о чем я прошу. Если события и впрямь развивались так, как говорится в твоих показаниях, тогда я от тебя отстану. Но если ты соврал… В общем, на твоем месте я бы об этом хорошенько подумал.

— Харрингтон сам сказал мне, что парнишка сознался.

— Он не врал, — кивнул Бун. — Вопрос в том, врал ли ты.

— Пошел ты, — огрызнулся Джорджи.

Да, подумал Бун.

Пойду-ка я.

Охранник ввел в комнату Кори.

В мешковатом оранжевом костюме парень выглядел совсем тощим. Скорее всего, он и впрямь похудел, питаясь отвратной тюремной едой. Плюхнувшись на стул напротив Буна, Кори вперил взгляд в металлический стол.

— Привет, — заговорил Бун. — У меня к тебе пара вопросов.

— Мне больше нечего вам сказать, — выдал предсказуемую фразу Кори.

Снова-здорово, подумал Бун.

— Первый вопрос, — продолжал Бун. — Ведь не ты нанес тот удар, верно?

Кори оторвал глаза от стола.

— Нет, я!

— Не верю.

— Я его ударил, — с жаром настаивал Кори. — Я и копам так сказал.

Впервые Кори проявил хоть какие-то эмоции.

— Да-да, — закивал Бун, — я в курсе. Ты убил его, потому что подумал, что бла-бла-бла… Я в курсе, что ты сказал копам, в курсе, что ты написал в признании. И я думаю, что все это — полнейшая чушь.

— Так девица же видела, как я его ударил, — горячо возразил Кори, — и таксист!

— Ничего они не видели.

— И вообще, я не обязан с вами разговаривать, — заявил Кори, вновь уставившись на стол.

— Мне кажется, — начал Бун, — ты признался копам, что ударил Келли, до того, как узнал о его смерти. Ты сам загнал себя в ловушку, из которой не можешь выбраться. А еще мне кажется, что тебе так хотелось почувствовать себя мужчиной, что ты ради этого похерил всю свою жизнь.

— Вы вообще кто — психиатр, что ли?

— А может, — продолжал Бун, не обращая внимания на Кори, — ты так обкурился, что ничего не запомнил и поверил всему, что наговорили тебе копы. Или Тревор Бодин сказал тебе, что именно ты нанес тот удар, и тебе так понравилась эта мысль, что ты за нее уцепился ногами и руками. Не знаю. Но, Кори, я тебе говорю — немножко уже зная, что ты за человек, да и просто глядя на тебя — не может быть, чтобы ты убил КК. Из тебя Супермен, как из меня балерина.

Кори перевел взгляд со стола на пол и поковырял его носком ботинка.

— Все равно уже поздно, — пробормотал он.

— Что так?

— Я же признался.

М-да, это и впрямь проблема, мысленно согласился Бун. Волна почти закрылась и не хочет никого пропускать. Но я и раньше через такие волны проскакивал. Самое хреновое в этом деле то, что моему хорошему другу Джонни Банзаю придется сожрать признание Блезингейма в суде, кусочек за кусочком.

Позволить вытереть о себя ноги на глазах у всего города.

Поставить под сомнение свою честность и благонадежность.

Уничтожить свою карьеру.

Ради этого прыща, который хочет, чтобы его считали убийцей.

И которого Рыжий Эдди все равно наверняка прикончит.

— А что, если это не так? — спросил Бун. — Если еще не слишком поздно?

Кори задумался на пару секунд, затем покачал головой. Встав из-за стола, он позвал охранника и попросил увести его в камеру.

— Я убил его, — сказал он на прощание Буну. — Я убил его, ладно?

Ладно, подумал Бун.

Ладно, может, и впрямь стоит спустить все на тормозах. Иногда волна падает совсем уж неудачно, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Только оставить все как есть.

И всех этим осчастливить.

Всех, кроме Дэна Николса.

Он встретился с Буном возле входа в «Сёрфинг на Пасифик-Бич». Мужчины пошли прогуляться по набережной.

— Ну, выкладывай, — вздохнул Дэн.

Бун рассказал ему о результатах своей слежки. Донна поехала домой к Филу Шерингу, провела там ночь, поцеловала его утром на прощание.

— Значит, сомнений нет?

— Дэн, какие еще доказательства тебе нужны? — спросил Бун. — Она провела у него ночь. Без обид, конечно, но вряд ли они там пирожки пекли или женские ток-шоу смотрели.

— Да, я понимаю.

— Мне жаль. Правда, очень жаль.

— Я так хотел ошибиться.

— Знаю. Я тоже на это надеялся.