Онлайн книга «Власть пса»
|
— Ваши поездки за покупками в Сан-Диего — что вы там делали? Что покупали? С кем виделись? — Артур Келлер, вы его знаете? Это имя о чем-то вам говорит? — Вас когда-нибудь арестовывали за проституцию? За наркотики? За уклонение от налогов? В ответ она задавала свои вопросы... — О чем вы говорите? — Почему обо всем этом спрашиваете меня? — Кто вы вообще? — Где Адан? — Он знает, что вы допрашиваете меня? — Могу я пойти спать? Спать ей позволили пойти, но через пятнадцать минут разбудили снова и стали уверять, что это уже новая ночь. С трудом Нора все-таки поняла, что это неправда, однако сделала вид, будто поверила им. Допрашивающий задавал ей одни и те же вопросы, снова и снова. И наконец она взорвалась: — Я хочу лечь спать! — Я хочу видеть Адана! И... — Я хочу еще таблетку снотворного... Вам дадут, скоро, пообещал допрашивающий. И переменил тактику. — Расскажите мне, пожалуйста, про день, когда конфисковали оружие. Проведите меня по нему в подробностях, минута за минутой. Вот вы садитесь в машину и... — И, и, и... Нора забралась на кровать, накрыла голову подушкой и попросила его заткнуться и убираться, она устала. Он протянул ей таблетку, и она взяла ее. Ей позволили проспать двадцать четыре часа, и все закрутилось снова. Вопросы, вопросы, вопросы. Расскажите мне про это, расскажите мне про то. Арт Келлер, Шэг Уоллес, Арт Келлер. — Расскажите, как вы застрелили китайца. Как все происходило? Что вы при этом чувствовали? За что вы схватили пистолет? За ствол? За рукоятку? — Расскажите про Келлера. Вы давно его знаете? Он обратился к вам или вы сами нашли его? — Про что вы вообще говорите? — удивилась Нора. Потому что знала, если станет отвечать хоть что-то, то увязнет по шейку, одурманенная барбитуратами, измученная, напуганная, вконец сбитая с толку. Что они делают, Нора понимала, но только ничего не могла поделать, чтобы остановить их. Они пока что и пальцем не дотронулись до нее, не угрожали. И это давало ей надежду: значит, они не до конца уверены, что осведомитель именно она. Будь они уверены, то информацию из нее вытягивали бы пытками, а не то попросту убили бы. «Мягкий» допрос означал, у них есть сомнения и еще кое-что... Что Адан по-прежнему на ее стороне. Они не истязают меня, думала она, потому что боятся Адана. И она держалась. Давала уклончивые путаные ответы. Категорически отрицала, выдвигала возмущенно встречные обвинения. Но сил оставалось все меньше. Терпеть становилось все труднее. Однажды утром не принесли завтрака. Она спросила про него, и девушка, смутившись, ответила, что она уже подавала. Но она же не приносила ничего. Я знаю или уже путаюсь? — недоумевала Нора. А потом принесли два ланча: один за другим, потом снова сон и опять таблетка. Теперь она ходила гулять вокруг коттеджа. Двери не запирались, и никто не останавливал ее. С одной стороны особняка раскинулось море, а с трех других тянулась бесконечная пустыня. Если Нора попытается сбежать, то погибнет либо от жажды, либо от палящего солнца. Спустившись к морю, Нора зашла по щиколотку в воду. Вода такая теплая и приятная. За спиной у нее опускалось за горизонт солнце. Адан наблюдает за Норой из окна спальни в доме на холме. Он — пленник в своей комнате, охраняемый посменно sicarios, преданными Раулю. Они сторожат дверь круглые сутки, и Адан прикинул, что в поместье их должно быть не меньше двадцати. Он стоит и смотрит, как Нора бредет по воде. На ней светло-желтый сарафан и мягкая белая шляпа, предохраняющая кожу от солнца. На голые плечи падают волосы. Это была ты? — гадает он. Это ты предала меня? Нет, решительно отметает он, я не могу заставить себя поверить в это. Зато Рауль верит безоговорочно, хотя несколько дней допросов никак не доказали предательства. Допрос очень мягкий, уверяет Адана брат. До нее и пальцем не дотронулись, не говоря уж о том, чтоб пытать. Да, лучше не трогайте ее, остерегает Адан. Один синяк, один шрам, один вскрик боли — и я найду способ устроить твое убийство, брат ты мне или не брат. Ну а если soplon она? — спрашивает Рауль. Тогда, думает Адан, глядя, как Нора присаживается у кромки воды, все по-другому. Да, тогда совсем другое дело. Они с Раулем приходят к соглашению: если Нора не предатель, то Рауль посторонится и Адан снова займет свой пост patron. Таково, конечно, соглашение, думает Адан, но опыт ему подсказывает: еще ни один человек, однажды дорвавшийся до власти, ни за что не уступил ее. Во всяком случае добровольно. И с легкостью — тоже нет. А может, это и к лучшему, раздумывает Адан. Пусть Рауль забирает себе pasador, а он возьмет свою долю наличными, заберет Нору и уедет с ней куда-нибудь жить спокойной жизнью. Она всегда мечтала о Париже. Почему бы и нет? Ну а если ситуация повернется по-другому? Если окажется, что Нора по какой-то причине предала их, тогда временный захват власти Раулем превратится в постоянный, а Нора... Нет, он даже думать об этом не желает. Он хорошо помнит Пилар Талаверу. Если так, думает Адан, я сделаю все сам. Вот странно, как можно продолжать любить человека, который предал тебя. Я заведу ее в океан, пусть смотрит, как последние лучи солнца угасают на воде. Все произойдет быстро и безболезненно. А потом, если б не Глория, я бы сунул пистолет себе в рот. Дети привязывают нас к жизни. Особенно эта девочка, такая хрупкая и нуждающаяся в помощи. Дочка, наверное, уже до смерти переволновалась. Новости из Тихуаны наверняка попали в газеты Сан-Диего, и хотя Люсия, конечно же, попытается оградить девочку, Глория все равно будет переживать, пока не услышит моего голоса. Адан бросает еще один долгий взгляд на Нору, потом отходит от окна и стучит в дверь. Охранник открывает. — Принеси мне мобильник, — приказывает Адан. — Рауль сказал... — Приказы Рауля для меня задницы крысиной не стоят, pendejo, — рявкает Адан. — Я пока еще patron, и если велю тебе принести что-то, так ступай и принеси! И телефон ему приносят. — Босс? |