Книга Знак Единорога, страница 34 – Роджер Желязны

— Сам идти сможешь, если я поддержу? Или тебя на руки взять?

— Попробую идти.

Билл помог мне подняться. Я привалился к нему, и мы пошли к его машине. Помню только первые несколько шагов.

Когда везущая меня прекрасная колесница, вместо того чтобы мерно покачиваться, подпрыгнула на ухабе, я очнулся, попытался поднять руку и понял, что она закреплена и к ней подсоединена трубочка капельницы. Я решил, что буду жить. Пахло больницей.

Я проверил свои внутренние часы. Учитывая, сколько времени прошло, в том, что я жив, есть и моя личная заслуга. Мне было тепло и хорошо — настолько, насколько возможно после пережитого. Я удовлетворенно закрыл глаза, вдавив голову в подушку, и опять заснул.

Позже, когда я снова проснулся, мое самочувствие стало еще лучше. Появилась медсестра и сообщила, что доставили меня сюда семь часов назад и что скоро придет доктор, чтобы поговорить со мной. Потом она подала мне стакан воды и сказала, что снег перестал идти. Наверное, ей до смерти хотелось узнать, что со мной стряслось.

Я решил, что пора сочинить легенду, и чем проще, тем лучше. Значит, так: я возвратился домой после долгого пребывания за границей. Проголосовал на дороге, добрался до дома, а там на меня напал не то бандит, не то грабитель, напуганный моим появлением. Я выполз из дома в поисках помощи. Все.

Поведав эту нехитрую историю врачу, я поначалу не мог понять, поверил он мне или нет. Доктор оказался грузным мужчиной в летах с отечным морщинистым лицом. Звали его Бейли, Моррис Бейли. Он спросил меня:

— Вы рассмотрели того, кто напал на вас?

Я покачал головой:

— Было темно.

— Он вас ограбил к тому же?

— Не знаю.

— Бумажник у вас был при себе?

Я решил, что на этот вопрос на всякий случай лучше ответить утвердительно.

— Когда вас сюда доставили, бумажника при вас не было. Значит, вас все-таки ограбили.

— Наверное, — согласился я.

— А меня вы совсем не помните?

— Не сказал бы. А что, должен помнить?

— Когда вас только привезли, мне показалось, что мы где-то виделись.

— А потом? — поинтересовался я.

— Что за странная одежда на вас была, что-то вроде формы?

— Последний писк. Так теперь модно за границей. Так вы говорите, я показался вам знакомым?

— Да, — кивнул врач. — А «за границей» — это где, если не секрет? Откуда вы приехали?

— Я много путешествовал, — уклончиво ответил я. — Но вы ведь что-то хотели мне сказать...

— Да, — спохватился врач. — Понимаете, клиника у нас маленькая, а несколько лет назад один ушлый агент уговорил директора приобрести компьютер, в память которого вводятся данные истории болезни. Ну мало ли — вдруг в здешних краях увеличится население и нам придется расширяться... Компьютер влетел в копеечку, а мы так и не расширились. Словом, толку от него мало, разве что истории болезни перестали валяться по всей клинике — раньше ими даже реанимационная была завалена. Ну и, конечно, персонал обленился до невозможности. Но это я так, наши проблемы... Ну так вот, когда мистер Рот назвал мне ваши имя и фамилию, я быстренько пробежался по файлам и понял, почему вы показались мне знакомым. Той ночью, семь лет назад, я тоже дежурил в приемном покое — в тот самый день, когда вы угодили в аварию. Я вас и штопал тогда — и был уверен, что вам не выкарабкаться. Вы меня удивили — и тогда, и теперь. Я даже шрамов не нашел, а ведь им следовало бы сохраниться. Славненько вы поправились.

— Спасибо. Слава добрым докторам! — улыбнулся я.

— Вы мне сообщите ваш возраст — для записи в историю болезни.

— Тридцать шесть, — не задумываясь, ответил я. Самая безопасная цифра.

Доктор что-то черканул в блокнот, что лежал у него на коленях.

— Знаете, я готов поклясться: когда я вас осматривал, мне показалось, что семь лет назад вы выглядели точно так же, как сейчас.

— Здоровый образ жизни.

— Вы свою группу крови знаете?

— Кровь у меня экзотичная, но рассматривайте ее как четвертую с положительным резусом. Мне можно любую вливать, а вот мою никому вливать не советую.

Врач кивнул:

— Ваш случай требует отчета для полиции, понимаете?

— Догадываюсь.

— Я подумал, что вы сами пожелаете подумать об этом.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Так, значит, вы тогда дежурили? Забавно. А помните еще что-нибудь про тот случай?

— То есть? Вы о чем?

— Об обстоятельствах, при которых меня сюда доставили. У меня память напрочь отшибло. Я в себя пришел только тогда, когда меня перевезли в другую клинику... «Гринвуд», что ли. Вы помните, как я сюда попал?

Как раз тогда, когда я решил, что выражение лица доктора Морриса не меняется ни при каких обстоятельствах, он нахмурился.

— Мы посылали за вами «скорую».

— А кто ее вызвал? — спросил я. — Кто сообщил о несчастном случае? Как?

— Я вас понял, — кивнул доктор. — «Скорую» вызвал полицейский патруль. Если я верно помню, кто-то стал свидетелем аварии и позвонил в ближайший полицейский участок. Они послали к месту происшествия свою машину, убедились, что вызов не ложный, и вызвали «скорую». Вот и все.

— А кто полицию вызвал — это нигде не зафиксировано?

Врач пожал плечами:

— Мы за подобными мелочами не следим. А ваша страховая компания не интересовалась? Запроса не делала? Вот они, наверное, могли бы...

— Знаете, я, как поправился, почти сразу уехал за границу и больше ко всему этому интереса не проявлял. А в полиции такие вызовы фиксируют?

— Наверняка. Не знаю, правда, как долго у них хранится информация такого рода. Вот только если... — хмыкнул доктор, — к ним тоже не заглянул тот ушлый агент. Да на что вам это теперь? Дело прошлое. Ваш друг Рот вам лучше меня расскажет...

— Дело не в вызове, — сказал я. — Просто хочется узнать, что на самом деле произошло. Я много лет пытаюсь вспомнить и не могу. Ретроградная амнезия.

— У психиатра не консультировались по этому вопросу? — спросил врач.