Онлайн книга «Страсти по Маргарите»
|
– Да, провела, – сглотнула я комок в горле. – Только ничего не получилось. – Как? – Не знаю. Все – чисто… Шершнев взял из моих рук фотоаппарат, профессионально пощелкал кнопками и улыбнулся снисходительно: – А батарейки менять не пробовали? Я залилась краской по самое некуда. Вальку убить мало! Мог бы и напомнить… Шершнев вынул из ящика стола дорогую «мыльницу»: – Ну, что? Надо выручать молодого фотокорреспондента. Мне за столом остаться или к окну подойти? Я отчаянно затрясла головой. – Ну, не в метро же мне с вами спускаться, к своим киоскам… Киоски в крайнем случае ваш бильдредактор подставит рядом – коллаж сделает. – У нас нет бильдредактора, – прошептала я. – Ну, Маша, так не годится. У меня нет больше времени… – Александр Владимирович… – чуть не задохнулась я. – Мне нужно… чтобы вы были… с Голощекиным… Шершнев округлил глаза и внимательно смотрел на меня. Это длилось почти целую минуту. – «Лапушки» при вас? Я вытащила из сумки оба номера. Он долго и внимательно листал страницы. – Губернатор на подобную съемку давала разрешение? – вдруг спросил он. – Нет, – покачала я головой. – И она вас не лишила лицензии? – ахнул Шершнев. – Мы ей понравились, – вдруг с вызовом сказала я. – Она сказала, что в городе мало хороших женских журналов. И вообще – мало гендерных проблем… – Ну, вообще-то получается, что – сплошные гендерные проблемы, – расхохотался, наконец, Шершнев. – Слишком их много, Машенька… Нина, – нажал он какую-то кнопку, – созвонись, пожалуйста, с Давидом Семеновичем, уточни, есть ли у него сегодня выступление в Джаз-филармоник. И если есть – забронируй для меня на вечер два места. – Потом повернулся ко мне: – Три тысячи экземпляров продажи в метро, для начала, вашу полковницу Риту устроит?.. * * * На следующий день в редакции все было как всегда. Оля шушукалась с Никой в углу на диване: «А ты во сколько лет женщиной стала?.. А он? А ты? А правда, что от того, кто первым был, зависят все дальнейшие сексуальные отношения с мужчинами…» Я с независимо поднятой головой прошла мимо. Ну вот скажу я им, что – в шестнадцать, и что это даст? Лучше я им скажу, что со следующего номера у нас тираж вырастет, вот это – да! Но по дороге к Лаппе меня перехватила Роза. – Машка, представляешь, Лилька нам новый вариант дизайна обложки придумала. Вот девка дает! – Кто это – Лилька? – не сообразила я. – Ну ты даешь! Ну, автор наш первый, помнишь? «Здравствуй, подруга! Пишет тебе грустная и одинокая лапушка…» – А-а, – вспомнила я. – Жена нового русского. – Да какая разница, чья жена. Главное – помогает нам. Такую обложку в цвете разработала! Ритка до сих пор в себя прийти не может от счастья. Говорит, что с такой обложкой журнал пойдет влет, сразу тираж увеличится. Я не успела сказать, что тираж у нас и так вырастет, без обложки, что у меня на диктофоне – интервью с Шершневым, а в кассете на пленке – пятнадцать отличных кадров Шершнева с самим Голощекиным, потому что в приемную вылетела Лаппа: – Маш, ты здесь? Хорошо. А чего тебя давно не было? Роман новый закрутила? – хохотнула она над своей же дурацкой шуткой. – Закрутила, закрутила, по глазам вижу. Ладно, потом расскажешь… Девочки, через час к нам приедет Лиля (Роза при этих словах гордо приосанилась). Надо встретить гостью. Маш, возьми у Люси деньги, сгоняй в «24 часа» за коньячком. Катя, Оля, соберите со столов бумаги покучнее. Девчонки, у нас теперь такая обложка! Такой будет тираж! Маша, Лиля придет уже через пятьдесят минут… Ну, конечно, Маша у вас всегда на посылках… Я нехотя взяла у Пчелы кошелек и поплелась в магазин. На обратном пути, уже затарившись коньяком, лимонами и маслинами, я столкнулась в подъезде с миловидной девушкой. Она была высокой, стройной, в роскошном летнем костюме (мне никогда на такой не заработать), с аккуратной свежей стрижкой – волосок к волоску. – Вы не подскажете, редакция «Лапушек»… – она внимательно посмотрела на мое лицо и осеклась. – Пойдемте за мной, я покажу… – Простите, девушка, я вас могла где-то видеть до этого? – Вряд ли… – звякнула я пакетами. – Вряд ли вы посещали отроги Валдайской возвышенности в районе Псковщины. В приемную мы вошли вместе. – Лилия! – бросилась к незнакомке Роза (а это, как оказалось, была именно наш новый автор Лиля). – Я вас так себе и представляла. Здорово, что вы пришли. – Рита Лаппа, – Ритка вышла вперед с протянутой рукой. Боже, какие церемонии! Я не узнавала наших девчонок. Как будто сама Николаенко пожаловала к нам с официальным визитом. Надо еще посмотреть, что там она за обложку сварганила от скуки на своем компе. Но с Лилей происходило что-то странное. Она, как от змеи, отдернула протянутую было руку Лаппе. Почти со страхом посмотрела на Розу. Оглянулась на меня. Задержалась взглядом на Люсинде. – Что-то не так? – озаботилась вопросом из латиноамериканских сериалов Ритка. – На самом деле… я могла давно догадаться, – приглушенным голосом сказала Лиля и вяло опустилась на удачно стоявший рядом стул. Потом она еще раз вздохнула, открыла сумку и положила на стол толстый журнал. Даже беглого взгляда на цветной глянец лично мне было достаточно. Это был номер «Дамского поклонника» с Риткой на обложке и с нашими голыми задницами на постерах. * * * В это невозможно было поверить, но Лиля была женой… Ворошилова. Минут пять мы посидели молча, не двигаясь. Только одна Роза, не спросясь, открыла бутылку принесенного мною коньяка и опрокинула в себя рюмку. Ритка даже бровью не повела. Потом Лиля еще раз вздохнула и сказала: – Девочки, если вы считаете, что я имею к этому отношение… И тут плотину прорвало. Какая плотина – настоящий Ниагарский водопад. …Сначала она даже любила своего мужа. Или ей так казалось. Взрослый человек, слегка лысеющий, но интересный, спортивный, легкий в общении. Он покупал ей красивые вещи, свозил на Кипр. Но, главное, давал деньги на лекарства для мамы. Лилина родительница имела редкое заболевание (таких – чуть ли не десять случаев на весь Петербург), а лекарства стоили сумасшедшие деньги. Лиля упивалась своим деловым, обеспеченным супругом, гордо вышагивая с ним на разных презентациях. Первый «звоночек» прозвучал, когда он велел забрать ей документы из института дизайна. Лиля сопротивлялась, но муж был неумолим: «Ни к чему. Ты мне и без диплома нравишься». |