Онлайн книга «Тринадцать»
|
— Вы полагаете? — Уверен. Вообще я никогда не считал себя историком, Михаил Вячеславович, — профессор не мог лишить себя удовольствия подтрунить над своим бывшим студентом, тщательно артикулируя его имя-отчество, — но очень многим гражданам этого города известно, что на пустырях, где возвели большой жилой комплекс, в тридцатых—сороковых годах прошлого столетия проходили массовые расстрелы. У Михаила похолодела спина. Черт возьми, и он ведь сам знает об этом! Как можно было это забыть? — Вам двойка, коллега, — беззлобно усмехнулся Саакян. — Я вынужден вызвать ваших родителей. — Да, согласен, — признал Миша. Он внезапно почувствовал облегчение. Задача решена. — Спасибо вам, Александр Георгиевич! — Я помог? — Да. Саакян, похоже, был доволен. Миша чувствовал это на расстоянии. Некоторых стариков действительно очень несложно порадовать — достаточно дать им почувствовать свою нужность… — Что ж, рад, что оказался вам полезен. Всего доброго. — До свидания, Александр Георгиевич. Миша отключился. А ведь он действительно помог, старый лис! Может, он не такой уж и плохой человек? «Ага, давай теперь с ним дружить! Тьфу!..» Парень вернулся в комнату. Лена уже перевернулась на другой бок, сбросив простыню, которой укрывалась. Миша молча рассматривал ее тело, слегка прикрытое ночной рубашкой, и в тысячный раз восхищался этим божьим творением. Чувство благодарности к Саакяну плавно, но достаточно быстро прошло. Миша вспомнил, что старая сволочь собиралась эту красоту использовать в своих сомнительных целях! «Убью гада», — подумал он и вернулся к компьютеру. Следующие два с половиной часа Михаил работал историком. Он просматривал свои собственные материалы — статьи, архивные заметки, отсканированные страницы местных газет, — потом листал ресурсы в Интернете. За это время он выпил полтора литра чая со сливками и съел всю оставшуюся докторскую колбасу, которую старался растянуть на несколько дней. Лена ворочалась в постели, пару раз поднимала голову, спрашивая «Ты еще сидишь?!», и тогда Миша подбегал к ней, целовал в плечо и вновь укладывал спать. Ленка не возражала. «Если она вдруг станет моей женой, все переменится, — думал он. — Я буду обязан по-солдатски укладываться в одно и то же время рядом со своей супругой. Любые попытки нарушить это правило будут приравниваться к измене или трактоваться как охлаждение и равнодушие». Впрочем, может быть, все не так страшно и Ленка Хохлова окажется ангелом — одним из тех, которые сваливаются с неба и бродят по земле в поисках своей второй половины. К трем часам утра Михаил примерно представлял, чем займется сегодняшним вечером. И это будет очень серьезное и важное мероприятие. Возможно, даже опасное. Утром Костя Самохвалов не вышел к завтраку. Это обстоятельство серьезно взволновало его мать. За все время учебы в университете — а Константин был уже на пятом курсе — он не только ни разу не пропустил завтрак, но даже не поменял свой костюм, то есть он ни разу не вышел завтракать в чем-то, что отличалось бы от черных брюк и светлой рубашки. А сегодня он не вышел вообще и даже не предупредил об этом заранее. Устоявшийся за много лет ритуал пошел прахом. Поначалу Елена Александровна списала это на потрясение от вчерашней трагедии. Костя запросто мог скукожиться и впасть в анабиоз, если вдруг видел по телевидению сюжет о голодающей на другом конце планеты колонии брошенных детенышей горилл, а тут живые люди… в лифте… брр. Словом, она думала — мальчик полежит, попереживает и придет. Ничего подобного не случилось. Костя не выходил и не отзывался на стук и телефонные звонки. — Костя! — кричала Елена Александровна, стоя под дверью. — Дай знак хоть, что ты жив! Слышишь меня?! Тишина в ответ. «Пациент скорее мертв, чем жив». Вот тут-то она едва не забила тревогу, и если бы Константин чуть-чуть передержал паузу, его дверь наверняка штурмовали бы спасатели. Он подал признаки жизни в тот самый момент, когда мать набирала номер. Он просто приоткрыл дверь и выглянул в щель. — Слушаю тебя, мам. Она опустила руки. На нее смотрело бледное, изможденное лицо молодого человека, который то ли порезал вены, то ли выпил слоновью дозу снотворного. — Костя, что случилось? Я же чуть не дозвонилась… — Все нормально, — буркнул парень, глядя в пол. — Я немного не в себе. — Что?! — Мне нездоровится, — чуть громче повторил сын. — Я, наверно, съел что-нибудь не то… Этот ответ поверг Елену Александровну едва ли не в шок. Вряд ли сынок съел что-нибудь гнусное, поскольку уже много лет он не ел ничего, что было бы приготовлено не матерью. А она, в свою очередь, не могла приготовить гнусность. — Может, «скорую» вызвать? — предложила Елена Александровна и тут же пожалела об этом. Предложение обратиться к врачам Костя уже лет с тринадцати воспринимал как пощечину. Впрочем, сегодня от отреагировал весьма вяло. Он просто покачал головой: — Нет, спасибо, мам, полежу маленько, и все пройдет. Они еще помолчали немного. Костя стоял у косяка, терпеливо ожидая вопросов, а мать не знала, что еще сказать. Вроде никаких поводов для паники, как оказалось, нет. — У тебя сегодня разве нет занятий? Он покачал головой. — Будешь дома заниматься? Последовал тот же ответ. Странный он какой-то сегодня. Смотрит в пол и думает о чем-то своем. — У тебя все, мам? Она кивнула. А что она еще могла сделать? — Тогда, с твоего позволения, я останусь один. Хорошо? — Ну… хорошо… Давай я тебе хоть бутерброды сделаю. — Не надо. — Чаю хоть попей. — Спасибо! — начал злиться Костя. Мать сигнала не уловила. — Ну ты же не поел совсем… — Мама!!! Он отошел в глубь комнаты и хлопнул дверью перед самым ее носом. Елена Александровна так и осталась стоять с раскрытым ртом. — И тебе всего хорошего, сынок… Она едва на заплакала. Похоже, какая-то часть жизни прошла мимо нее, и это довольно крупный кусок. Ах, если бы здесь был его отец! С ним жизнь всегда казалась проще и понятнее… Пожалуй, стоит набрать номер телефона Татьяны. За 8 дней до Большого Взрыва До начала занятия с Васькой Дрелем оставалось около трех часов. Михаил посмотрел на небо, поднял воротник теплой куртки. Зябко и пасмурно было сегодня. «Лучшего дня для наблюдений за живой природой и не придумаешь, — подумал он. — Хм, живая природа — здорово звучит. Живее не бывает». |