Онлайн книга «Форма воды»
|
– Мой муж только что ушел, он сейчас уезжает в Палермо. И затем с внезапным подозрением: – А сегодня ночью он разве не был у вас? – Конечно, был, синьора, но один важный вопрос возник у меня только сегодня утром. – Погодите, может, я еще успею захватить его по домофону. Немного спустя он услышал сначала одышку, потом голос приятеля: – Ну что такое? Ночи тебе мало? – Мне нужна кое-какая информация. – Если только это недолго. – Хочу знать все, ну все абсолютно, даже самые неправдоподобные слухи, о Джакомо Кардамоне и его жене, которая, кажется, шведка. – Как это – кажется? Жердь высотой метр восемьдесят, блондинка, таки-ие ноги и тако-ой бюст! Если ты хочешь знать все абсолютно, тут нужно время, а у меня его нет. Слушай, давай так: я еду, по дороге над этим думаю и как только добираюсь до места, клянусь, пришлю тебе факс. – Куда ты его пришлешь? В комиссариат? Да мы здесь еще живем во времена тамтамов и дымовых сигналов. – Значит, пошлю факс на адрес моей редакции в Монтелузе. Заезжай сегодня же к обеду. Ему необходимо было так или иначе двигаться, и потому он вышел из своего кабинета и заглянул в комнату бригадиров: – Как дела у Тортореллы? Фацио перевел взгляд на пустовавший стол коллеги. – Намедни ходил его проведать. Похоже, решили, что в понедельник выписывают. – Ты знаешь, как пройти на старый завод? – Когда его обнесли оградой, после закрытия, в нее вделали дверцу, такую крохотулечку, что хоть ползком ползи, железную. – А ключ от нее у кого? – Этого не знаю, могу выяснить. – Ты не только выясни, а добудь мне его сегодня же утром. Комиссар вернулся в кабинет и позвонил Якомуцци. Тот, заставив себя ждать, наконец ответил. – У тебя что, понос? – Кончай, Монтальбано, чего надо? – Что обнаружили на цепочке? – А что там можно обнаружить? Ничего. Вернее, отпечатки пальцев, это да, но столько и такие смазанные, что невозможно идентифицировать. Что мне с ней теперь делать? – Пришли мне ее обратно в течение дня. В течение дня, договорились? Из соседней комнаты до него донесся повышенный голос Фацио: – Да в конце-то концов, кто-нибудь знает, кому принадлежал этот Сицилхим? Должен же у него быть какой-никакой ответственный за ликвидацию, какой ни на есть сторож! И как только завидел входящего Монтальбано: – Похоже, легче получить ключи у святого Петра. Завидев его на пороге, жена Монтаперто побелела и схватилась за сердце: – О господи! Что? Никак что приключилось? – Ничего для вас плохого, синьора. Наоборот, у меня хорошие новости, правда. Ваш муж дома? – Да, сегодня пришел рано с работы. Женщина усадила его в кухне и отправилась звать Capo, который прилег в спальне рядом с маленьким и пытался укачать его хотя бы ненадолго. – Садитесь, – сказал комиссар, – и слушайте меня внимательно. Куда вы думали везти вашего сына на деньги от заклада цепочки? – В Бельгию, – тотчас же ответил Capo, – там мой брательник, он говорил, что возьмет нас к себе малость пожить. – Деньги на поездку у вас есть? – Каждую копеечку считали, и вот кое-что удалось отложить, – ответила женщина, не скрывая гордости. – Но хватит только на поездку, – уточнил Capo. – Прекрасно. Тогда ты прямо сегодня иди на вокзал и покупай билет. Нет, лучше садись в автобус и поезжай в Раккадали, там есть агентство. – Так точно. Но зачем ехать до самого Раккадали? – Не хочу, чтобы здесь, в Вигате, знали, что у вас на уме. Тем временем синьора соберет чемоданы. Никому ни слова, даже родным, о том, куда едете. Понятно? – Что до этого, так понятней и быть не может. Только, комиссар, я извиняюсь, что тут плохого, коли мы едем в Бельгию нашего сына лечить? Вы мне велите делать все тихой сапой, как будто я что противозаконное совершаю. – Capo, ты не совершаешь ничего противозаконного, это ясно. Но я хочу действовать наверняка, потому полагайся на меня и делай только то, что я тебе скажу. – Договорились. Только вы, может, я извиняюсь, немножко запамятовали. Зачем мы поедем в Бельгию, если денег у нас хорошо если наскребется на обратный билет? На экскурсию? – Деньги на расходы у вас будут. Завтра спозаранку мой подчиненный принесет вам чек на десять миллионов. – Десять миллионов? А за что? – Тебе они полагаются по закону. Процент от стоимости цепочки, что ты нашел и принес мне. Эти деньги вы можете тратить не скрываясь, безо всяких проблем. Как только получишь чек, беги со всех ног его обналичивать, и отправляйтесь. – А выписывал чек кто? – Адвокат Риццо. – А-а, – выдохнул Capo и помертвел. – Да не пугайся ты. Это дело законное, и я сам за всем догляжу. Однако лучше принять предосторожности, не хочется, чтоб Риццо потом передумал и сделал бы вид, что он, мол, забыл. Десять миллионов это все-таки десять миллионов. Джалломбардо сообщил ему, что бригадир поехал за ключом от старого завода, но что возвратится, по крайней мере, через два часа: сторож, у которого неважно со здоровьем, находился в гостях у сына в Монтелузе. Полицейский известил его также, что судья Ло Бьянко звонил в поисках Монтальбано и просил перезвонить ему до десяти. – А, комиссар, слава богу, я уже выхожу, иду в собор на панихиду. Знаю, что на меня набросятся, в буквальном смысле набросятся, высокопоставленные персоны и зададут мне один и тот же вопрос. Вы знаете какой? – Почему еще не закрыто дело Лупарелло? – Вы угадали, комиссар, и тут не до шуток. Не хочу, чтобы это звучало обидно, поймите меня правильно… но в конце концов, если у вас есть что-нибудь конкретное, продолжайте, в противном случае – хватит. К тому же, простите, я не могу взять в толк – какие открытия вы собираетесь сделать? Инженер умер естественной смертью. И вы упираетесь, по-моему, лишь потому, что инженер поехал умирать на выпас. Позвольте мне полюбопытствовать: если бы Лупарелло обнаружили где-нибудь на обочине, у вас не возникло бы никаких возражений? Отвечайте. – Нет. – Тогда что вы думаете из этого высосать? Дело должно быть закрыто не позже завтрашнего дня. Вы поняли? – Не сердитесь, судья. – Нет, я буду сердиться, но на самого себя. Вы вынуждаете меня употреблять слово «дело», хотя применять его в данном случае – совсем не дело. Не позже завтрашнего дня, договорились? |