Онлайн книга «Брызги шампанского»
|
– До Отечественной войны здорово курил. По полному кисету самосада за день осаживал. На фронте бросил дымить. – Интересно. Другие на войне не только к куреву привыкли, еще и выпивать насобачились. Вы же – наоборот. – Служба у меня не как у других была. Снайпером всю войну провоевал. Сутками кряду приходилось лежать в укрытии, где не выпьешь и не закуришь. Чтобы не тосковать по самокрутке, наотрез отказался от вредной привычки. – И сколько на боевом счету фашистов? Егор Захарович нахмурился: – Мазал редко. Только лучше об этом не вспоминать… Разговору помешал красивый молодой парень в рабочем джинсовом костюме. Ростом он был пониже погибшего Гусянова, а классической комплекцией походил на популярного среди молодежи киношного Шварценеггера. По чертам добродушного лица, особенно – по синим точь-в-точь, как у Лизы Удалой, глазам, Голубев догадался, что это Лизин старший брат Андрей. – Дед Егор, у тебя, случаем, нет разводного ключа? – обратился к старику парень. – Понимаешь, Богдан на «Москвиче» укатил в город и слесарный инструмент увез. Надо комбайн ремонтировать, но без ключей, считай, что без рук. – Оно понятно, – согласился старик. – Обожди, Андрюша, погляжу в кладовке. Там у меня имеется добрый ключик. Надо только хорошенько поискать. Едва Егор Захарович отправился искать ключ, парень закурил сигарету и вроде из вежливости, чтобы не молчать, спросил Голубева: – Значит, застрелили Володьку Гусянова? – Да, почти в упор, – ответил Слава. – Наскреб бродяга на свой хребет. Видать, на лихого охотничка нарвался? – Пока выясняем. – Ну-ну. А я вчера услышал об этом на юбилее у Одинеки, – Андрей выпустил колечко сигаретного дыма и усмехнулся: – Кеша Упадышев с Гриней Замотаевым вечером заявились «компанию поддержать» и расхвастались, как помогали прокурору да следователям искать убийцу. По их словам, милиции осталось всего лишь арестовать преступника. Пришел с гулянки домой, там перепуганная сестра сидит. В своем доме ночевать боится. – С чего это Лиза такой боязливой стала? – В Кузнецке страху натерпелась. – С замужеством? – Ну. Выскочила дурочка без регистрации за писаного красавца Валерия Падунского, а тот оказался проходимцем высшего класса. Хорошо, хоть потомство в подоле не принесла. Голубев насторожился: – Чем ворочал «проходимец»? – Миллиардами. За то и поплатился жизнью в цветущем возрасте. Я всего один раз его видел. По просьбе родителей ездил в Кузнецк проведать Лизу. Встретил меня зятек по-королевски. Коньяком угощал стоимостью по пятьсот долларов за бутылку. Деликатесами разными потчевал. Предлагал в подарок новый «Мерседес». Я, как на это посмотрел да послушал, сразу сестре сказал: «Немедленно уноси отсюда ноги, пока тебя не пристрелили или в тюрягу за компанию со своим возлюбленным не села». Послушалась. Собрала чемоданчик с немудреными шмотками и примчалась в Раздольное. Валера начал ее разыскивать, но вскоре, как я и предполагал, его прикончили в роскошном «Мерседесе». Потом Лизу больше месяца кузнецкие следователи допрашивали. В конце концов отступились. – Гусянов не связан был с Падунским? – Куда ему до такого уровня! Володька – баламут. Для понта изображал уголовного авторитета. Я ему говорил: «Не сносить тебе, Володя, головы». А он в ответ с дурашливым смехом: «Свой кумпол побереги, Андрейка!» – Как Лиза к нему относилась? – Как к несусветному болтуну. – Говорят, она тайком встречалась с Гусяновым… На лице Андрея появилось удивление: – Это бред сивой кобылы. После аристократа Падунского сестра смотрела на Володьку, как на последнего конюха. Хотя открыто, конечно, ему этого не высказывала. – А младший ваш братец о Лизе другого мнения… – Ромка?.. Проныра может что угодно языком намолоть. У него на дню семь пятниц, и все разные. – Вчера, говорите, у Одинеки на юбилее гуляли? – сменил тему Голубев. Андрей улыбнулся: – Полдня пилил на хромке. Сегодня аж пальцы болят. Уговорил Ефим Иванович повеселить компанию. Деревенская гулянка без гармошки – это как революционный праздник без духового оркестра. Отказаться было неудобно. Кузнец часто нас с Богданом выручает. – Сват у него очень интересный… – осторожно сказал Слава. – Веселый мужик Василий Васильевич. Тамадой выступал. С шутками да прибаутками споил всю компанию. – А сам сегодня как бы и не с похмелья. – Сам-то он почти не пил. Хитровато глоточек отхлебнет с одним гостем и с этой же рюмочкой – к следующему: «Ты меня уважаешь?.. Тяни до дна!» Охотник заядлый, к утренней зорьке себя берег. – А вы не охотитесь? – Нет. Запарились мы с Богданом до очумения. Да и ни ружья, ни желания к этому делу у меня нету. – Куделькину тоже не до уток? – Какие утки в уборочную страду. Это городские бездельники устраивают Сталинградскую битву на наших лугах. – Что-то очень уж долго Куделькин не возвращается из Новосибирска. – Скоро только сказки сказываются. Вот-вот должен вернуться. У Богдана в Сибснабе надежные друзья есть. Помогут ему раздобыть шестерню. Из сеней вышел Егор Захарович с большим разводным ключом. Подавая его Андрею, спросил: – Подойдет такой инструмент? – Самое то, что надо. Спасибо, дед Егор. Вечерком верну. – Он мне не к спеху. – Все равно. Порядок есть порядок, – Андрей подошвой ботинка придавил желтенький фильтр искуренной сигареты и попрощался. – Побольше бы таких парней, легче бы жилось в России, – глядя ему вслед, тихо проговорил Егор Захарович и, легонько постукивая молотком, стал подгонять щеколду. Чтобы не отвлекать старика от дела бесполезным разговором, Голубев отошел к калитке. Задумавшись, облокотился на изгородь. Солнечный день набирал силу. На автотрассе за таверной оживился поток машин. Одни стремительно мчались из Кузбасса, другие – в Кузбасс. Изредка некоторые притормаживали у дороги на Раздольное и подкатывали к таверне. Неожиданно с противоположной от таверны стороны села по проселочной дороге с лугов выехал на велосипеде Ромка Удалой. Вместо солдатского мундира в этот раз мальчишка был в легкой маечке, а на ремне через шею у него висел пластмассовый автомат, раскраской напоминающий настоящего «Калашникова». Увидев облокотившегося на ограду Голубева, Ромка, поскрипывая педалями, подъехал к нему и словно старому знакомому сказал: – Здорово. |