Книга Тузы и шестерки, страница 25 – Михаил Черненок

– Сделаю без шума и пыли. Теперь другой вопрос. Для оказания помощи нашим гаишникам из Новосибирска прибыла группа ОМОНа. Возглавляет ее Евгений Поплавухин – брат Мити, который выудил из речки автомат. Поговорил я коротко с ним. Толковый парень. Участвовал в той трагической операции, когда погиб омоновец Соторов, и считает, что там была совсем не случайность. Надеюсь, не откажешься с ним побеседовать?

– Конечно, не откажусь.

Голубев посмотрел на часы:

– Через десять минут он будет здесь.

– Пойдемте ко мне в кабинет, там просторнее, – поднявшись, сказал Бирюков.

Поплавухин появился в прокуратуре точно, как пообещал Голубеву. С виду ему было лет двадцать пять, может, чуть побольше. Рослый, с загоревшим голубоглазым лицом и коротко стриженными светлыми волосами, он даже в мешковатом камуфляжном обмундировании выглядел по-спортивному подтянутым.

Разговор начался неторопливо. В отряде милиции особого назначения Поплавухин служил почти со дня его основания. Осенью прошлого года в составе сводного отряда быстрого реагирования три месяца провел на чеченской земле. О том, что там видел, «лучше не вспоминать». Вернувшись из Чечни, остался в ОМОНе, хотя некоторые парни, побывавшие в той командировке, сразу уволились. Не захотев больше участвовать в «крутых заварухах», они подыскали себе спокойные и хорошо оплачиваемые места в охранных структурах коммерческих организаций. Первым покинул ОМОН старший сержант Шерстобоев. С его легкого почина ушли еще человек десять.

– Как Шерстобоева зовут? – услышав знакомую фамилию, спросил Бирюков.

– Тимофей, отчество Терентьевич. Из-за этого в отряде его обычно Тэтэ называли, – ответил Поплавухин.

– И куда он устроился?

– Охранять президента коммерческого банка «Феникс». Место нашел, как говорится, не пыльное. Получает раза в три больше, чем на милицейской службе.

– Сообразительный парень?

– Деловой. Подготовка у него отличная. Первый спортивный разряд по боксу и по стрельбе из любого оружия. Службу начинал в спецназе четырнадцатой армии на территории Молдавии. Летом девяносто второго года участвовал в успокоении страстей, разбушевавшихся между Молдовой и Приднестровьем.

– В Тирасполе?

– Нет, Тимофей тогда в Бендерах находился.

– А в Новосибирск каким образом попал?

– Он коренной новосибирец. Отслужив в армии положенный срок, вернулся в родной город и поступил в ОМОН. Такие парни милиции всегда нужны. Отличался среди нас смекалкой и добросовестностью. У начальства на хорошем счету был. Но как только в конце ноября прошлого года вернулись из Чечни, сразу заявил: «Все, парни, надоело воевать! Больше в политических разборках не хочу пешкой быть. Лучше пойду охранять коммерсантов от уголовников». Честно сказать, я тоже чуть было с Шерстобоевым не подался. Соторов Николай меня отговорил. Мы с Колей вместе учились в заочном юридическом институте. Прошлогодней весной на третий курс перешли. Соторов опасался, что, уйдя из ОМОНа на большие деньги, я заброшу учебу. Стало быть, и наша дружба с ним развалится. Да и вообще он к коммерческим структурам относился с недоверием.

– Однако сам подрабатывал у коммерсантов, – сказал Бирюков.

– Как?! – искренне удивился Поплавухин.

– Дочь банкира охранял.

– Лину Ярыгину, что ли?..

– Да.

– Это чья-то придумка. С Линой у Николая были самые чистые отношения. Познакомились они летом прошлого года. На одной из дискотек пьяные оболтусы из-за Лины учинили кулачную разборку. Мы с Соторовым случайно оказались поблизости. Пришлось вмешаться. Вдвоем усмирили восьмерых. Хотели отправить дебоширов в медвытрезвитель, но Лина уговорила отпустить раздухарившихся юнцов с миром. Мол, училась вместе с ними в школе. Они, дескать, неплохие ребята, а потасовку учинили из-за того, что лишнего выпили. Потом попросила нас проводить ее, поскольку время было уже позднее. Мы и не подозревали, что она дочь банкира. Соторов об этом узнал, наверное, через полмесяца, когда Лина чуть ли не силой затянула его к себе домой, чтобы познакомить с родителями.

– Не рассказывал, как это знакомство прошло?

– В общих чертах, с юморком. Папы, мол, дома не было, а мама, увидев Лину с милиционером, чуть в обморок не упала. Почудилось, будто дочь совершила нечто такое, что ее арестовали и привели домой лишь затем, чтобы она собрала вещички для тюрьмы. После, когда Лина в шутку сказала ей, что наняла себе охранника из омоновцев, пригласила пить чай. Предлагала даже коньяк, но Соторов был непьющим и отказался. Потом мама поинтересовалась у дочери, в какую сумму обойдется охранник? Лина, не моргнув глазом, заявила: «Миллион в месяц ему хватит». Мамочка всплеснула руками: «Ничего себе запросики! Надо посоветоваться с папой». В чаепитии принимала участие разговорчивая соседка Ярыгиных. Может быть, она приняла этот розыгрыш за чистую правду и по секрету разболтала всему свету…

– Это не выдумка Соторова?

– О девушках Николай вообще никогда ничего не выдумывал. О Лине – тем более. Они же, как говорится, с первого взгляда влюбились друг в друга.

– И долго их любовь продолжалась?

– Пока Лина не заговорила о свадьбе. Соторов уговаривал ее повременить до окончания учебы, а она упорно настаивала на своем.

– Чем такое упорство было вызвано?

Поплавухин пожал плечами:

– Не могу утверждать, но у меня сложилось впечатление, будто Лина с детства не знала ни в чем отказа и привыкла, чтобы все было так, как ей захочется.

– И когда ей захотелось замуж?

– В декабре прошлого года. Сразу, как только восемнадцать лет исполнилось.

– Соторов был на ее юбилейном банкете?

– Нет. После Чечни нас всех, кто остался служить в ОМОНе, отправили в санаторий Министерства обороны, расположенный в Подмосковье. Николай оттуда посылал Лине поздравительную телеграмму. Когда вернулись в Новосибирск, Лина при первой же встрече заявила ему, что пора готовиться к свадьбе. А накануне Нового года к Соторову внезапно пришла Линина мать и предложила ему пять миллионов за то, чтобы оставил Лину в покое. Николай наотрез отказался от денег и посоветовал ей решить этот вопрос с дочерью. Не знаю, чем бы свадебная затея Лины кончилась, если бы Соторов не погиб…

– Как это произошло? – спросил Бирюков.

Поплавухин, тяжело вздохнув, стал рассказывать. Задержание четырех приезжих китайцев, торговавших наркотиками, проводилось поздним вечером на их явочном месте – в полуподвальном помещении бывшего универмага возле железнодорожного вокзала Новосибирск-Главный. По оперативной информации, китайцы были вооружены пистолетами. Поэтому все участники группы захвата надели бронежилеты и каски. Операция предстояла не очень сложная, но один из задерживаемых, вскочив на стол, разбил электрическую лампочку, и пришлось действовать в полной темноте. Возникла беспорядочная стрельба, спровоцированная одиночным выстрелом из автомата. Через полминуты все стихло. Китайцев и оказавшихся с ними двух перекупщиков «наркоты» в наручниках вывели из помещения. Когда стали усаживаться в автобус, хватились, что нет Соторова. Обнаружили Николая мертвым справа от двери, ведущей в комнату, где шла перестрелка.