Книга Тузы и шестерки, страница 36 – Михаил Черненок

– О том, что компрометируете армию и высокое звание Героя Советского Союза, не подумали? – строго спросил военный прокурор.

– Нашу доблестную армию скомпрометировали бездарные генералы, когда стали вмешиваться в политические разборки. А Союз нерушимый лопнул, как мыльный пузырь, и некогда геройское звание теперь абсолютно ни к чему не обязывает, – нахмурившись, ответил Шилов и повернулся к Бирюкову. – Те сказки насчет отставного вице-президента России и министра обороны, которые плел вам вчера, придуманы не мной. Средства массовой информации мусолят их изо дня в день. Я же всего-навсего занимался пересказом содержания газет и телевизионных передач. Такое деяние по существующему закону уголовному наказанию не подлежит.

– Насчет дружбы с Надежницким тоже наплели? – спросил Бирюков.

– О нем газеты не писали, и в популярных телепередачах типа «Час пик» или «Бомонд» он не выкаблучивался. Поэтому все, что мною было сказано о Юрии Денисовиче, начиная от оригинального знакомства с ним и кончая встречей в ресторане столичной гостиницы «Москва» с последующим загулом, соответствует действительности. Если вздумаете запротоколировать то повествование, готов подписаться под каждой строкой.

– Выходит, в прошлом году вы гастролировали по Дальнему Востоку?

– Ездил присмотреться, чем дышит дальневосточная земля.

– И что выездили?

– Для криминального люда край благодатный. Коррупция – снизу до верху. В этом отношении газеты, пишущие о приморских мафиози, ничего не преувеличивают. Города и веси региона основательно запружены китайскими и отечественными челноками. Разборки – на каждом углу. Правоохранительные органы беспомощны. Черный бизнес процветает.

– Почему же Надежницкий уехал из такого «благодатного» края в Новосибирск?

– Потому что умный мужик. Есть такая пословица: «Сделал дело – гуляй смело». В местах с повышенной криминальной обстановкой легко сколотить капитал, но сохранить его трудно. Ненасытные акулы рэкета безжалостно рвут куски со всех сторон, а коррумпированные чиновники тоже отсутствием аппетита не страдают и постоянно тянут свои мохнатые лапы к горлу преуспевающего бизнесмена. Существовать в таких условиях опаснее, чем в пороховом погребе чиркать спичками. По сравнению с Приморьем Сибирь – райское место. Владея прибыльной фирмой, здесь можно жить как у Христа за пазухой. К такой жизни Юрий Денисович и стремился, переведя свои капиталы из криминального Уссурийска в Новосибирск.

– Вы, помнится, говорили, что он и там жил неплохо, а мафию держал в узде.

– Узда срабатывает до поры до времени и обходится в хорошую копеечку. Видимо, Надежницкому надоело финансировать «крышу».

– Чем можно объяснить такой парадокс: в криминальном крае Надежницкий выжил, а в райском месте погиб?

Шилов развел руками:

– Это загадка для сильных духом.

– Даже предположительно сказать не можете?

– Не могу.

– Тогда объясните, почему из вашего пистолета застрелен убийца Надежницкого?

– Не может такого быть!

– Экспертиза показывает. Если сомневаетесь, сейчас принесут официальное заключение.

– Ну, если уж на то пошло, задайте этот вопрос Копалкину. Пистолет его. Как говорится, в каждой избушке свои игрушки. Лично я с огнестрельным оружием никогда не играл. Запросите МУР. Там меня знают как облупленного и подтвердят, что под какой бы фамилией я ни выступал, всегда имел на вооружении только мундир авиационного офицера и сообразительную свою собственную голову.

– Ни разу не изменили род войск?

– Ни разу! Я предан авиации.

– Завидная преданность, – с усмешкой сказал Бирюков. – Вот только напрасно под видом афганской награды прицепили колодочку ордена «Мать-героиня». Боевому летчику дамская награда не к лицу.

Шилов наигранно хохотнул:

– Опрофанился герой, как последний фраер. Никогда не думал, что в военторге могут продавать дамскую чепуху. Подряд, какие были на витрине, скупил награды. И ведь никто из военных, с кем общался, не заметил моей оплошности.

– Откуда у Копалкина пистолет?

– Черт его ведает. Сам только вчера узнал, что Федя без разрешения таскает в кармане «Макарова». Ну не дерьмом ли набитый дурак, а?.. Чтобы спасти дебила от подсудности и самому с ним не влипнуть в кошачий концерт, пришлось впопыхах заявить, будто пистолет мой. Задним умом понимаю: зря погорячился, но… близок локоть, да не укусишь.

– Почему Копалкин оказался без документов?

– Были у Феди документы. Без них я не оформил бы ему доверенность на машину.

– Куда ж они подевались?

– Спросите у дурака.

– Он знал, кто вы есть на самом деле?

– Зачем адъютанту, тем более липовому, много знать… Для Копалкина я – командир войсковой части, которая в настоящее время расквартирована в Подмосковье и готовится к передислокации в Алтайский край.

– Где вы с ним жили?

– В гостиницах, где есть охраняемые автостоянки для машин поселившихся клиентов. В Новосибирске нашим домом обычно была гостиница «Обь» у речного вокзала.

– Когда вы здесь появились?

– В апреле, как только я купил машину и пригрел Копалкина возле себя.

– В Москву с «адъютантом» наведывались?

– Зачем он мне там нужен. В столицу для куража я летал в мае один. Копалкин оставался в «Оби» приглядывать за машиной.

– С кем он здесь общался?

– С какими-то корешами из бывших омоновцев. Это не мой круг общения. Поэтому ничего о них сказать не могу. Однажды после встречи с друзьями Федя заявился в гостиницу под турахом. Пришлось предупредить, что, если еще замечу хмельным, выгоню без сострадания. Предупреждение подействовало.

– Давно это было?

– До моего вояжа в Москву. В апреле, когда мы с ним еще приглядывались друг к другу.

– Не опасались, что, вернувшись из Москвы, не увидите ни «адъютанта», ни своей машины?

– Для меня это была бы мизерная потеря. Я не любитель машин. «Девятку» купил для престижа, на время, пока готовился к сбору оброка с ротозеев. Закончив финансовую операцию, мне так или иначе пришлось бы распрощаться навсегда и с адъютантом, и с машиной.

– Игра стоила свеч?

– Разумеется. Если раньше, при плановой системе, объегоривая затурканных сплошными запретами совков, я не бедствовал, то в смутное время необузданного рынка в неуправляемой державе мне сам Бог велел жить на широкую ногу. Прошу учесть, что государственную собственность никогда не трогал и теперь не трогаю. Охмуряю только частников и акционеров, стремящихся разбогатеть на халяву.

– Просьбы и пожелания выскажете суду, – иронично сказал Бирюков.