Онлайн книга «Все горят в аду»
|
Парис повесил трубку. Парис Вику: – Мой бывший шеф, он высылает деньги. Нена сказала Парису: – Может, выпьешь еще коки, пока ждешь? Вик сжал дубину, будто опасаясь, что ее не удастся пустить в ход. – А платить он как будет? – Добавка бесплатно, Вик. При двух долларах за стакан это нормально. Парис улыбнулся Нене, благодаря ее за находчивость и за то, что она крутит мозги шефу ради него. Нена тоже улыбнулась Парису, довольная, что ее наконец заметили. * * * – Куча, накрытая простыней, и нога торчит, вот и все, – говорила Брайс. – Вот каким я в первый раз увидела труп: куча, накрытая простыней, и нога торчит, посреди Мелроуз. Как там зовут этого фотографа из старых, который всю эту фигню черно-белую делал, а? Мотоцикл столкнулся с пикапом – такая херня. А если сталкиваются мотоцикл и пикап, мотоциклу всегда хреново приходится. Ну и вот, тот парень лежал мертвый на улице, только это был уже не парень, а куча, накрытая простыней, и нога торчит. А я стою, смотрю и думаю: да-а, значит, это и есть – мертвым быть? Я ничего не почувствовала. Ни о чем не задумалась. А чего думать о какой-то куче, накрытой простыней? Уиджи – вот как звали фотографа. Спорим, ты не думал, что меня такие вещи интересуют. У меня ведь не только сиськи и жопа. Он, знаешь, чем занимался: снимал трупы, но он их по-особенному снимал. Такие клевые фотки делал. Тела, висящие на заборе, высовывающиеся из мусорных контейнеров. Ноги, торчащие из-под простыней. В таком духе. Ну вот, значит, смерть это не так серьезно, и я решила попробовать, увидеть вблизи. Убедиться, что это все ерунда. Пришла домой и камнем раздолбала голову своему псу. В хлам расколошматила. Кровь повсюду, мозги. Родители не сильно обрадовались. Стали таскать меня по врачам, психиатрам, начались всякие расспросы и докапывания, вроде со мной что-то не так. Вроде у меня проблема. Типа... Короче, родители не сильно обрадовались, но я как бы уже врубилась – пес, камень и все эти дела. Наверно, поэтому я теперь так и живу. Убивай сколько хочешь, а родители тебе не указ. Это как носиться по дому с ножницами – родители тебе запрещают, но это первое, что ты делаешь, когда у тебя заводится собственное жилье. Разве не так? Я, во всяком случае, сделала это в первую очередь. В ответ юный актер, подобранный Брайс на автобусной остановке и пяливший ее в этот момент на заднем сиденье "навигатора" – упиваясь (в одиночку) своей мужской мощью, – спросил: – Ты как, крошка? Тебе хорошо? Хороший у тебя мужчина? У Брайс зазвонил телефон. Брайс взяла трубку. Он на секунду спустился на землю: – Не отвечай, крошка. – Заткнись, – отрезала Брайс. В трубку: – Алло? – Алло? Мисс Леди? Это мистер Башир, директор гастронома "двадцать четыре, семь". Брайс слезла с актера: – Да, Башир, малыш. Юный актер потянулся к ней: – Положи трубку. Я кончаю. Точь-в-точь как атакующая змея, Брайс занесла руку и отвесила юному актеру затрещину. Тот ошарашено заскулил. – Заткнись, я сказала! – И обратилась к Баширу голосом вишневого пирога: – Я думала о тебе. А ты обо мне думал? Ну, скажи, что думал. – Д-да, я думал о тебе. Я хотел позвонить тебе и... – Я трогаю себя, папуля. А ты трогаешь себя? – Ух-х-х, нет. Я, честно говоря, нет. Видишь ли, я хотел сказать тебе, что мне звонил Парис. – Мне нужно кончать раз в день, ты в курсе? – Нет, я не в курсе. – Раз в день как минимум. – Брайс бросила на захныкавшего актера взгляд, ударивший больней оплеухи. – Это не значит, что меня каждый день трахать нужно, это значит, что я кончать каждый день должна. – Мисс Леди, пожалуйста... – Черт, да я, если б могла, вообще бы ни с кем... не сношалась. Я, как говорится, против прибора ничего не имею. Только против обладателя. Юный актер снова заныл, но тут же осекся, побоявшись получить еще оплеуху. – Честно говоря, Башир, я и сама на все руки мастерица. – Она запустила средний палец левой руки в промежность. – Делаешь, как тебе хочется, и всегда отлично выходит. К среднему пальцу присоединился указательный. – Но ты, папочка, – ты мог бы помочь мне заново запасть на мужчин. – Я... Парис... – С кончика носа Башира капал пот. – Мне звонил Парис. – Я поняла. Парис, бедняжка. Где он? – В городе Барстоу. Просит выслать ему денег. – Ну, не делай этого, дурачок. – Но ему надо... – Если ты вышлешь ему денег, он уедет, не дождавшись меня. А я страшно хочу повидать Париса. – В голосе Брайс слышалась печаль, торжественность и беспрекословность. Потом добавилось возбуждение: – А как только с ним повидаюсь, я смогу вернуться и буду с тобой. – Будешь со... Он сказал, что находится в точке под названием "Фактория". – Мистер Башир растолковал Брайс все детали. Все детали, которые могли помочь ей поскорее добраться до Барстоу и вернуться обратно. – Его машина сразу в глаза бросается, "гремлин" – знаешь? Зеленый. – До скорого, папочка. Брайс убрала телефон. Юный актер шлепнулся на голую задницу посреди улицы. Он сидел со спущенными штанами и смотрел вслед удаляющемуся "навигатору" Брайс. И по-прежнему скулил. * * * Мистер Башир шепотом повторял слова Брайс: "А как только с ним повидаюсь, я смогу вернуться и буду с тобой". Он повторял эти слова снова и снова и каждый раз слышал их будто впервые. Мистер Башир сделал несколько глубоких вздохов. Он взял трубку, набрал номер. На другом конце ответила женщина. – Алло, Марта? – сказал мистер Башир. – Скажи детям, что я люблю их. Я не вернусь домой. * * * Дэймонд подошел к телефону: – Да, чего? – Да, чего? – передразнила Брайс. – Это что, вежливо? Не понимаю, как ты еще с такими манерами всех клиентов не распугал. – Сука сдуревшая, твою мать! Тут Брайс решила разобраться: – Я тебе, кажется, говорила, чтоб ты не называл меня сдуревшей? – Мать честная. Черт возьми, подруга. Расслабься. Есть там у тебя какие-нибудь новости, или что? – Кое-какие есть. Он в Барстоу. Я вышла на след. – Где гарантия, что он не занырнет? – Никуда он не денется. Он там застрял. У него "гремлин". Мне уже становится жаль мальчонку. – Найди его, подруга. Найди и разберись с ним как полагается. |