Онлайн книга «Чумная экспедиция»
|
Архаровский отряд второй вечер ожидал знака. Послали конного за Шварцем. Бредихин тут же повел солдат к Зарядью, но не всех разом и маршевым шагом - а поделив на четыре небольшие команды, каждая из коих двигалась своим путем. Одна из них, выйдя первой, даже обогнула Кремль с севера. Местом встречи был выбран Ершовский переулок - не слишком далеко от особняка, но и так, чтобы оттуда не услыхали сомнительного шума. Сам Архаров с Левушкой поскакали на бастион за фурой и балахонами. Они увидели презанятную картину - мортусы устроили себе из окуривания фуры ярмарочное гуляние. Они чуть ли не хоровод водили, маша над ней зажженными можжевеловыми ветками, а на самой фуре приплясывал, распялив на руках дегтярную робу, Демка Костемаров и пел срамную песню. Голос у него был лихой, заливистый, истинно соловьиный, передавал все оттенки вопросов и ответов с точностью неимоверной, и Демка вроде бы и держал его в узде, но вдруг дозволял отправиться в полет - и над мрачным обезлюдевшим Зарядьем летел он без всякой натуги, как живая и торжествующая щедрость души. – А девушка у девушки спрашивала - а и с кем-де, сестрица, ты начивала? А одна де я ночесь на-а-аи-ва-ла… – Ой, лели, лели, на-чи-ва-ла… - негромко поддержали этот полет менее звонкие голоса. – В полночь лишь приходил ко мне докука, засыкал белу рубаху до пу-у-упа!… - Тут Демка препотешно нагнулся, показывая, как девка разглядывает опозоренный подол своей сорочки. Архаров с Левушкой, придержав коней, дослушали и досмотрели песню до конца, вызвавшего общий хохот весьма ловким подражанием действиям развратной девки, и тогда лишь появились на горже. – Принимай имущество, господин офицер, - сказал им Тимофей. - Фура с лошадьми, четыре робы свежекопченые, четыре крюка - довольно, или еще надобно? Архаров улыбнулся - ему понравилось, как деловито отнеслись мортусы к его просьбе. Он велел позвать сержанта - который, бедолага, уж был не рад явлению на Москве орловской экспедиции, - и распорядился отпустить с ним Тимофея или Федьку - чтоб было кому править лошадьми. – Только фонаря не зажигай, - приказал он, когда Тимофей уселся на передок. Фура тронулась, первой выехала с бастиона, Архаров с Левушкой - следом. Но, когда они прибыли в Ершовский переулок, обнаружилось самое слабое место диспозиции. Архаров и Шварц, сочиняя способ взятия особняка без лишней стрельбы, настолько были увлечены его целесообразностью, что совершенно позабыли о чуме. А чума меж тем продолжала хозяйничать в Москве, и фура мортусов, на которой, часу не прошло, еще лежали мертвые тела, вызвала ужас не только у солдат, но и у Бредихина. Тут-то и выяснилось, что его похвальба оспой, до которой чуме еще далеко, была пустыми словами. – Сам на фуру не сяду и молодцов не пущу, - прямо заявил он Архарову. - Ты сдурел?! Над пропастью по лезвию ходим, а ты еще зачумленную фуру приволок! – Да прокоптили же все, у меня на глазах коптили! - уговаривал его Архаров. – Мало ли - у тебя на глазах! А как кто из ребяток заразу подцепит да на Остоженку ее занесет? Приехавший Шварц тоже оказался бессилен - Бредихин не просто кобенился, а упорно не желал выполнять приказа. И спорить с ним было затруднительно - докладывая Орлову о грядущем штурме особняка, Архаров и словом не обмолвился о чумной фуре и таких же балахонах. Положение осложнялось тем, что Бредихин не был его прямым подчиненным. И вообще оказался прикомандирован к новоявленной партии скорее в волонтерском порядке - на Остоженке бумаг со списками по такому случаю не сочиняли, а как раз руководствовались устным словом графа или старших офицеров. – Что делать будем, Карл Иванович? - спросил Архаров немца. Спросил строго, не желая показывать своей растерянности. – Коли с соблюдением всех правил, то следует слать солдата с донесением его сиятельству, - сказал чертов немец. Архаров высказался… Он так высказался, что вынужден был тут же обернуться - в темноте за его спиной прозвучал смешок. – Кто там есть - вылезай! - приказал он, и тут же Левушка схватился за шпагу, Бредихин выдернул из петли висевший на шее пистолет, солдаты изготовились к штыковому бою. – Мы это, талыгайко, - раздался знакомый гнусавый голос, и появилась долговязая личность - это мог быть только Ваня. За ним стояли еще мужчины, иные - в балахонах, но без колпаков, иные - в армяках. – Какого черта приперлись? - спросил сильно недовольный Архаров. - Вас что, с бастиона отпустили? – Да кто нашего убогого спрашивать будет? - сказал Федька. - А приперлись поглядеть. Как это их из дома выкуривать будут. – Удрали, выходит. Бредихин, опусти пистолет, свои, - обернувшись, распорядился Архаров. - Слышали, стало быть, какая у нас неурядица? – Был бы ты, талыгайко, не ховряк, вышел бы из тебя клевый маз, - ответил Ваня. Но мало того, что гнусаво - еще и глумливо. – С чего ты взял? - спросил Архаров. – А как же! Трущей, как лохов, на пельмоху посылаешь, сам в сторонке стоишь да покрикиваешь. – Пошел к черту, - вместо Архарова ответил ему Бредихин. - Будешь ваньку валять - как гусей, на бастион погоним. – Погоди, - Архаров схватил сослуживца за плечо, потому что Бредихин уже шагнул вперед, одновременно взмахом руки собирая к себе солдат. - Стой! Я сам управлюсь. Он подошел к фуре, взял один из балахонов и обнюхал его. – Толково закоптили. Как эту дерюгу надевать? – Сам, что ли, пойдешь брать тех шуров? - спросил с передка Тимофей. – Сам пойду. Тучков, кыш отсюда! Мне главное - в дом попасть… – Там кулаками не отмашешься, - сказал Ваня. - Там и трущовки, и жулы. – Так и я не с пустыми руками. Положив балахон обратно на фуру, Архаров подошел к своей лошади и вынул из седельных чушек пистолеты. – Пойдете следом за фурой, - велел он Бредихину. – Архаров, я велю молодцам тебя связать, - пригрозил Бредихин. - Ведь подцепишь заразу! – Подцеплю - Матвей вылечит, он теперь умный. Микроскопические создания сотнями истребляет. А ну, кыш! Отбив руку Бредихина, Архаров положил пистолеты на фуру и, поставив ногу на ступицу, сам туда полез - надо признаться, весьма неуклюже. – Ишь ты! - воскликнул Федька. - А что, ребята? А не побузить ли напоследок?! – Слышь, талыгай, я с тобой! - крикнул тут Демка. - Где тут моя ряса? Архаров, сидя на фуре, глазам не верил - на нее лезли мортусы. Сивый мужик уже уверенно брался за вожжи. Архаров впервые видел вблизи их лица - он уже знал и считал своими Демку, Тимофея, шалого Федьку, но кто рыжий парнишка, и худощавый одноглазый, и кругломордый, невзирая на голодное житье, с носом репкой, - пока понятия не имел. |