Книга Припарка для целителя, страница 37 – Кэролайн Роу

При этих словах в комнату вошла Хасинта и, не глядя в сторону молодого человека, поставила поднос на стол у стены. Налила мятно-лимонного напитка в три чашки, одну подала хозяину, одну Луке и одну Юсуфу, который оставался стоять у двери. Оставив миску с оливками и миску с орехами на маленьком столе посреди комнаты, взглянула на Луку и вышла.

— Я пришел, потому что оказался в довольно трудном положении, — заговорил Лука. — Мой родственник Мордехай вызвал меня на помощь сразу же после обеда, сказал, что у него болят горло и суставы, особенно в локтях и коленях. Я знаю, что его лечите вы, и хотя дал ему средство, которое облегчит эти симптомы, подумал, что следует поставить вас в известность.

— Благодарю за сдержанность и предусмотрительность, — сказал Исаак, — но если сеньор Мордехай хочет, чтобы его лечил родственник, он волен лечиться у вас. Уверяю, вам нечего беспокоиться по этому поводу.

Стул сеньора Луки скрипнул снова, но он не ответил.

— Вы хотели еще о чем-то поговорить со мной? — спросил Исаак.

— Нет-нет, — ответил Лука, и Исаак услышал, что он поднялся на ноги. — Спасибо, что уделили мне время, сеньор Исаак.

— Думаю, Юсуф будет настолько любезен, что проводит вас, — сказал врач.

— Конечно, — удивленно сказал мальчик, но поставил чашку и первым пошел к двери.

— Он ушел? — спросил Исаак, когда Юсуф вернулся в комнату.

— Да, господин, — ответил Юсуф. — Вы сильно напугали его.

— Напугал? — переспросил Исаак. — Когда?

— Когда вы сказали, что ему нечего беспокоиться по этому поводу, он подскочил, будто его укусила змея.

— Я слышал, как скрипнул его стул, — сказал Исаак, — и подумал о его совести. Юсуф, сбегаешь к сеньору Мордехаю, принесешь это лекарство, пока его никто не выпил? Мне нужно подумать, что все это значит.

Сеньор Маймо смог снова пойти с Даниелем к сеньоре Перле только в понедельник. Дверь была снова открыта, и девочка энергично выметала пыль из темного коридора прямо им в лица. Она подняла взгляд, увидела, что делает, и остановилась в замешательстве.

— Простите, сеньор Маймо. Я не хотела…

— Конечно, не хотела, детка, — сказал он. — Твоя хозяйка дома?

— Я скажу ей, что вы здесь, — сказала служанка и убежала, унося с собой метлу.

— Маймо, если тебе нужно приходить в такой день, — послышался голос изнутри, — то если не хочешь нам помочь, то спокойно сиди во дворе и наблюдай.

— В какой день, сеньора Перла? — спросил Маймо, восприняв это как приглашение войти, Даниель опять следовал за ним.

— У тебя что, нет носа? Не чувствуешь запаха кипятящегося белья, мыла и поставленного на огонь вчерашнего обеда? Сегодня у нас стирка. Смотри, а то заставлю развешивать мокрое белье, — заговорила она и внезапно умолкла. — Вижу, ты привел сеньора Даниеля. Замечательно. Сегодня можете увидеть, как мы занимаемся стиркой здесь, на островах, — сказала она и засмеялась.

— Как вам хорошо известно, у меня нет способностей к домашним делам, — сказал Маймо, — и поскольку у меня дела на бирже, возможно, я смогу ненадолго оставить у вас сеньора Даниеля. Думаю, он будет рад возможности поговорить с вами, сеньора Перла, если сможете уделить ему несколько минут. Прошу вас, Даниель, присоединитесь ко мне там. Только узнайте у кого-нибудь, куда идти. Я посмотрю на шелка.

— Ну, — спросила Перла, — что это за такое важное дело, что оно не может подождать до вечера и заставляет сеньора Маймо покинуть гостя таким образом?

Они сидели за столом под плодовым деревом, перед ними стояли закуски, принесенные запыленной, взволнованной служанкой.

— Я приехал по просьбе сеньора Мордехая, — ответил Даниель. — Я просто-напросто посыльный и не уверен, что понимаю все, о чем должен спросить вас. Заранее прошу прощенья, если мои вопросы окажутся обидными или мучительными.

— Звучит серьезно, — сказала Перла. — И каким образом это касается меня?

— Это касается вашего внука Рувима, — сказал Даниель. — Сеньор Мордехай хочет знать все, что вы можете сказать о своем внуке, начиная с того времени, как он уехал из Севильи вместе с матерью.

— О бедном маленьком Рувиме? — переспросила Перла, и глаза ее наполнились слезами. — Извините. Но я тоскую по ним. — Утерла глаза платком. — Ну вот, — сказала она. — Теперь мне легче. Мордехай хочет знать все? Очень странное желание. Не представляю, какая польза ему от этого, но постараюсь исполнить его просьбу.

— Начните с того времени, как Рувим приехал в Мальорку.

— Приложу все усилия, — сказала Перла. — Они приехали сюда три года назад. Рувиму было всего двенадцать лет. Он был славным мальчиком, любящим, тихим, но, думаю, ему было здесь тоскливо. Он все еще ходил в школу, понимаете, но учился неважно, и почти все ребята были младше него.

— Должно быть, ему это было неприятно, — сказал Даниель.

— Пожалуй, — сказала Перла. — Дома он был вполне счастлив, но у нас время от времени возникала с ним небольшая проблема. Я ходила в школу, чтобы повести его на обед, и узнавала, что он прогуливал уроки. Фанета винила переезд, меня, себя. Только не его. Говорила, что в Севилье он не был таким.

— Может, он просто становился старше, — сказал Даниель.

— Я так и говорила. Говорила, что ему пора бросить учебу, которую он ненавидел, и заняться чем-то полезным. Сеньор Маймо устроил его в торговлю тканями, на склад, и мальчик был очень рад этому.

— А ваша дочь? Как она отнеслась к этому?

— Фанета постоянно сводила проблему к тому, что он уходит из дома в слишком раннем возрасте, хотя я говорила, что многие ребята намного раньше него идут в подмастерья. Но она говорила, что все дело в переезде, который была вынуждена совершить, и изводила себя из-за этого. Хотя всем была ясно, что она не могла оставаться в Севилье.

— Почему?

— Свекор сказал ей, что собирается сдавать дом, в котором она жила, хотя Фанета пробыла вдовой меньше года. Сказал, что это разрешается, поскольку предлагал приютить ее в своем доме.

— Здесь этого бы не разрешили, — сказал Даниель. — Насколько я знаю.

— Я никогда о таком не слышала, — сказала Перла. — Она терпеть не могла этого человека и, как только смогла, приехала сюда жить вместе со мной.

— Должно быть, она пребывала в сильном горе, — сказал Даниель.

— Из-за смерти мужа? — спросила Перла с легкой улыбкой. — Нисколько. Она его ненавидела. Если б ее отец — мой муж — искал по всем королевствам мира, то не смог бы найти Фанете худшего мужа, чем этот сын его друга. Мало того, что он был для нее слишком стар, он был жестоким и разорившимся. — Сделала паузу, глядя на плывущие в небе легкие белые облачка. — Возможно, разумеется, что Рувим тосковал по отцу, хотя я ничего такого не замечала.