Книга Припарка для целителя, страница 40 – Кэролайн Роу

Печь с чайником. Он находился в кухне.

В кухне должно быть что-то острое, чем можно разрезать веревки, подумал Даниель. Но где это искать?

Думая об этом, Даниель услышал где-то поблизости легкое движение и замер.

— Кто вы? — послышался тонкий голосок. — Почему на голове у вас эта штука?

— Кто-то в шутку набросил ее мне на голову, — ответил как можно спокойнее Даниель. — Можешь снять ее?

Ответа не последовало, послышался только легкий шорох движения. Потом Даниель почувствовал, как за мешковину потянули. Затем неудачливая избавительница схватилась за нее с двух сторон и попыталась поднять, царапая крохотными ноготками его кожу. Он ощутил какое-то движение кверху.

— Можешь крепко ухватить за самый верх и поднять?

Мешковина цеплялась за его волосы, причиняя боль; задевала за нос и подбородок, при этом из нее сыпалось множество пыли и грязи; наконец сорвалась с головы. Избавительница хихикнула.

— Вы весь грязный, — сказала она.

— Это был грязный мешок, — сказал Даниель. — И я очень рад, что его больше нет на моей голове.

Он трижды чихнул, и его избавительница снова хихикнула. Проморгался и взглянул, кто избавил его от удушливого мешка. Это была девочка от силы четырех лет, серьезно смотревшая на него. Они находились скорее всего в главной комнате той части дома, что принадлежала ее семье. Кроме печки, там были кровать, стол со стулом и кухонный шкаф. На шкафу лежали различные кухонные принадлежности.

— Почему вы сидите так? — спросила девочка.

— Потому что руки у меня связаны за спиной. Можешь… как тебя зовут?

— Гуда, — ответила она.

— Бенвольгуда? — спросил Даниель.

Девочка кивнула.

— Очень красивое имя. Ну, Бенвольгуда, ты вряд ли сможешь развязать узел.

Та не ответила, лишь с любопытством смотрела на него большими карими глазами.

— Но если сможешь дать мне нож, я разрежу веревку, и тогда шутка обернется против них.

— Это была не шутка, — сказала девочка.

— Гуда, Гуда, ты где? — послышался резкий женский голос. — В кухне? Я велела тебе не ходить в кухню.

— Нет, мама, я иду на улицу.

— Не попадай в беду, — сказала женщина.

Девочка подошла к кухонному шкафу, сняла с него что-то и поволокла за собой.

— Это был мамин друг. Он сказал, чтобы она о вас позаботилась, но мама не делала этого, поэтому делаю я.

— Спасибо, — сказал Даниель. — Что у тебя там?

— Нож, — ответила Бенвольгуда, волоча длинный, почти в ее рост нож.

— Можешь положить его на пол рядом со мной? — спросил Даниель.

Девочка с трудом положила нож в нужное положение и отошла. Даниель повернул острое лезвие вертикально и, удерживая его двумя пальцами левой руки, стал водить по нему веревкой.

— Мама идет посмотреть, где я, — заметила Бенвольгуда. — Если выйдете во двор, я покажу вам потайной ход. Он ведет к морю. Только поторопитесь.

— Одну секунду, — сказал Даниель, когда веревка упала с запястий. Взял ее вместе с мешком и сунул под камзол. Положил нож обратно на шкаф. Полез в кошелек, уцелевший к его большому удивлению, достал из него монетку и дал девочке.

— Спрячь ее понадежнее, — сказал он. — Ну, где этот потайной ход?

Быстро влезая в яму под проломом в стене, Даниель услышал пронзительный голос женщины:

— Откуда мне знать, где он? Я в глаза его не видела.

— А ребенок? — спросил какой-то мужчина.

— Не дури, — сказал другой. — Что могла сделать девочка?

— У нее есть глаза, — сказала женщина. — Гуда? Видела ты, чтобы здесь пролезал человек?

— Вчера, — ответила его избавительница. — Вчера здесь пролезал папа.

— Что случилось с вами? — спросил Маймо, забыв от потрясения о любезности. — Вы весь в саже.

— После того как мы расстались, сеньор Маймо, утро у меня было незабываемым.

— Я собирался представить вас кое-кому из полезных знакомых, но, думаю, вместо этого поведу вас отмыться и переодеться. Потом в более спокойной обстановке расскажете мне свою историю.

Час спустя, в подходящее время для стакана вина перед обедом, смывший сажу и надевший безупречное белье Даниель заканчивал рассказ о своем утреннем приключении.

— Кто были эти люди? — спросил Маймо. — Есть у вас какое-то предположение?

— Они были просто черными фигурами на фоне яркого света, — ответил Даниель. — Кто они, не имею понятия. Женщина живет в этом доме на повороте улицы. Но я жив-здоров и у меня ничего не похитили.

— Простите, я на минутку, — сказал, поднимаясь, Маймо. — Нужно сделать распоряжения относительно обеда.

Он любезно поклонился и быстро пошел в заднюю часть дома.

Было облегчением подразмыслить об утренних происшествиях, не чувствуя озабоченности или любопытства хозяина. Странно, однако, подумал Даниель, Маймо как будто огорчен случившимся, но не встревожен и даже не удивлен. Может быть, подобные нападения обычное дело на этом острове.

— И вас спасла четырехлетняя девочка, — со смехом сказал Маймо, вновь появившийся во дворе. — Что ж, я рад этому и очень доволен тем, что вы прошли через это испытание благополучно. Однако у вас, должно быть, есть несколько синяков.

— Два, — сказал Даниель. — Один на плече, он почти не беспокоит меня, другой на колене. Других повреждений нет. Но я ломаю голову, сеньор Маймо, над тем, почему это случилось. Почему эти двое хотели причинить мне вред?

— Они могли действовать по заданию кого-то другого, — сказал Маймо. — Нет — это нелепо. Вас здесь не знают. Это попытка ограбления, только и всего.

— Кошелек у меня не был надежно спрятан, — сказал Даниель. — Однако никто не проявил к нему ни малейшего интереса.

— Вас наверняка с кем-то спутали. И, выслушав ваш рассказ, не думаю, что нам нужно воспринимать все это серьезно. Но с этим будут разбираться. А теперь — надеюсь, это происшествие не испортило вам аппетита. Моя кухарка увидела в вас человека, который ценит великолепие на столе, и вложила в этот обед всю душу. Сегодня вы познакомитесь с моим секретарем, с моим сыном, дочерью, зятем за самыми вкусными лакомствами, какие может получить человек на этом острове.

Обед был великолепным, неторопливым, приятным, с блюдами на всякий вкус, от крохотных рыбок до ягненка на вертеле.

— Сеньор, я поражен вашим гостеприимством, — сказал Даниель, когда скатерть убрали и они остались беседовать за чашами фруктов и сладостей. — Пожалуй, я в жизни не ел так хорошо и в таком приятном обществе.

— Уверяю вас, сеньор Даниель, — сказал сын Маймо, молодой человек в возрасте Даниеля или чуть постарше, — что мы не едим так каждый день. Наша кухарка любит ценителей, а мы, боюсь, так привыкли к ее мастерству, что забываем о похвалах. У нас есть причина быть довольными тем, что вы присутствуете здесь.