Книга Король Артур и рыцари Круглого стола, страница 71 – Питер Акройд

— А откуда ты знаешь, что рыцарь, которому я служу, — Ланселот?

— Сэр Гавейн сказал мне. Он узнал щит, который Ланселот оставил у меня.

Они вместе вернулись в дом отшельника. Сэр Лавейн провел сестру в комнату, где лежал Ланселот, и когда она увидела его таким больным и бледным, то рухнула наземь без сознания. Очнувшись, Элейн едва смогла подняться:

— Что ж это такое, господин мой? Как пришли вы в столь горестное состояние?

Сэр Ланселот велел Лавейну поднять сестру и подвести к его постели.

— Что с вами, прекрасная дама? — спросил он ее. — При виде вашей скорби и моя боль возросла. Ободритесь. Если вы пришли утешить меня — добро пожаловать. Бог милостив, скоро я исцелюсь от царапины, которую получил на турнире. Но откуда вы узнали мое имя?

— Сэр Гавейн узнал ваш щит.

— Мне это может причинить большой вред, — Ланселот опасался, как бы Гавейн не рассказал Гиневре о красном шарфе и не навлек на него страшный гнев королевы.

Элейн не отходила от Ланселота, ухаживая за ним день и ночь. Ланселот попросил Лавейна съездить в Лондон и разыскать там сэра Борса.

— Вы узнаете его по шраму на лбу, — пояснил он. — Конечно же, он меня ищет, ведь это он нанес мне рану. Привезите его сюда.

Сэр Лавейн поехал ко двору и стал расспрашивать о сэре Борсе. Отыскав его, он рассказал, зачем приехал.

— Добро пожаловать, — сказал ему Борс. — Из всех людей больше всех я жажду видеть Ланселота.

И они вместе поехали в жилище отшельника.

При виде сэра Ланселота, бледного, измученного, Борс не удержался и горько заплакал. Не сразу он обрел дар речи:

— Господин мой Ланселот, благослови вас Бог и пошли вам скорое выздоровление! Я в отчаянии оттого, что нанес вам такую рану. Я чуть не убил благороднейшего рыцаря в мире. Я жалкий трус. Вижу, Господь прогневался на меня. Мне так стыдно! Простите ли вы меня когда-нибудь?

Ланселот протянул ему руку:

— Добро пожаловать, любезный кузен. Не печальтесь, я сам виноват. Из гордыни я взял чужой щит. Если б я назвал вам свое имя, не получил бы такую рану. Говорят, родичи не должны сражаться друг против друга, а я и этим заветом пренебрег. И довольно об этом. Что сделано, то сделано. Скоро я исцелюсь, в этом я уверен, а пока поговорим о другом.

Борс присел на край кровати и шепнул Ланселоту, что Гиневра гневается за то, что он повязал на шлем залог Прекрасной Девы из Астолата.

— С чего она так прогневалась? — удивился Ланселот. — Ведь я сделал это лишь затем, чтобы меня не узнали.

— Я ей говорил, но она и слушать не хочет, — и еще более понизив голос, Борс спросил: — А юная девица, которая за вами ухаживает, это и есть Прекрасная Дева из Астолата?

— Да, она. Никак не могу от нее избавиться.

— С какой стати? Она и правда красива. Дал бы Господь, чтоб вы увлеклись ею, а не Гиневрой. И видно, как она вас любит.

— Сожалею.

— И не она первая, многие любили вас.

— Что я могу поделать?

Так шла беседа.

Дня через три или четыре Ланселот начал поправляться. Сэр Борс рассказал ему, что в Камелоте состоится турнир между королем Артуром и королем Северного Уэльса. Его приурочили ко Дню всех святых.

— Турнир? Побудьте еще немного со мной, родич, скоро я буду здоров. Надеюсь, я смогу принять участие в турнире.

Они провели вместе около месяца, Элейн все это время ухаживала за Ланселотом. Ни одна мать не заботится так о своем дитяти, как Прекрасная Дева из Астолата заботилась о больном рыцаре.

Однажды сэр Ланселот попросил Элейн и отшельника поискать в лесу кое-какие целебные травы и, как только они ушли, надел доспехи и сел на коня. Он хотел проверить, готов ли он к турниру. Но конь у Ланселота был с норовом и после того, как на нем месяц не ездили, решил показать себя. Едва шпоры [160] коснулись его боков, жеребец взметнулся, и Ланселот свалился с седла. Он упал наземь, рана открылась, и потекла кровь.

— Помогите! — крикнул он сэру Борсу. — Помогите! Пришел мой конец!

Сэр Борс и сэр Лавейн подбежали к нему, громко крича от ужаса. Элейн в лесу услышала их крики и бросилась на помощь. При виде Ланселота, лежащего на земле в доспехах, она вскрикнула громче сэра Борса. Подбежав к рыцарю, она стала целовать его, пытаясь оживить.

— Подлые предатели! — сказала она сэру Борсу и своему брату. — Как вы позволили ему встать с постели? Если он умрет, я обвиню в этом вас обоих! Я вас вызову на суд.

Тут из лесу подоспел и отшельник. Он слов не тратил, и так было видно, что он сердится на Борса и Лавейна.

— Помогите внести его в дом, — только и сказал он. Друзья положили Ланселота на кровать, и отшельник поднес ему к носу пахучие травы и влил глоток воды ему в рот. Ланселот не шевелился. С трудом отшельнику удалось остановить кровотечение. Примерно через час Ланселот открыл глаза. Отшельник спросил его, к чему такая опрометчивость.

— Сэр, — отвечал рыцарь, — я хотел проверить свои силы. Скоро состоится турнир, как сказал мне сэр Борс, и я хотел посмотреть, готов ли я к нему.

— Ах, дорогой сэр, — сказал отшельник, — ваша же отвага вас и погубит. Нельзя, чтобы сердце руководило головой. Пусть сэр Борс едет на турнир, а вы останетесь здесь со мной. Когда он вернется, застанет вас здоровым и вновь готовым сражаться.

Что оставалось Ланселоту делать? Пришлось согласиться.

— Поезжайте на турнир, — велел он друзьям. — Сделайте все, что в ваших силах. Уверен, вы всех одолеете. А я останусь тут, вверившись милости Божьей, и буду ждать вашего возвращения.

Сэр Борс уехал и первым делом отправился к королевскому двору в Лондоне, чтобы поведать о злоключениях Ланселота.

— Печально это слышать, — сказал король, — но благодарю Бога за то, что он поправляется.

Сэр Борс рассказал королеве о том, каким опасностям Ланселот подвергался на турнире.

— Все из любви к вам, госпожа.

— В самом деле? И все же я презираю его, и мне все равно, жив он или умер.

— Мадам, — возразил ей сэр Борс, — Ланселот не умрет. И если б кто другой так отзывался о нем, родичи отомстили бы за него. Вспомните: в прошлом вы уже не раз осуждали его, а потом сами признавали свою вину. Всякий раз вы убеждались в том, что ваш рыцарь верен вам.

С тем сэр Борс ее оставил и отправился на турнир. Он совершил дивные подвиги, но все время думал только о том, как поскорее вернуться к Ланселоту. Через три дня Борс поспешил обратно в жилище отшельника и счастлив был застать друга на ногах.