Онлайн книга «Старосветские убийцы»
Тоннер посмотрел на Дениса. Лишь два часа назад молодой человек взывал к нему о помощи, а оказывается, подозревал! Угаров постарался взгляд выдержать. – Чушь какая! – сказал Терлецкий. – Лучше расскажите, зачем вы вышли из дома. Тоннер, при всей абсурдности, в идее Угарова увидел рациональное зерно. Истинный убийца кому-то действительно помог покрепче заснуть в предыдущую ночь. Неспроста склянки из-под опия по всему дому валяются! – Мы предположили, что Тоннер захочет сбежать, и я устроил засаду перед домом, – объяснил Рухнов. – Так, так, так, засаду. И кого вы видели? – быстро спросил Киросиров. – Всех. Первым вышли вы, Павсикакий Павсикакиевич, вместе с Тоннером, затем генерал, за ним Никодим на заимку пошел, а после, если не ошибаюсь, господин Тучин вышел. – Еще кто-то был? – спросил Терлецкий. – Да! – подтвердил Рухнов, краем глаза отметив, что Митя, готовый было юркнуть в приоткрытую дверь кабинета, замер. На принятие решения оставалась доля секунды – сказать или нет? К Растоцкой юный Ромео не бегал, это теперь известно. Неужели замешан в исчезновении княгини? Рухнов решил промолчать, чтобы не вспугнуть. – Да, господина Рооса! Митя спокойно скрылся в кабинете, дверь за собой не затворил. Михаил Ильич, сделав вид, что желает пересесть, двинулся к покоям князя. Терлецкий, услышав про Рооса, выронил тучинские рисунки и схватился за сердце: – Что? Сбежал? Господи… Тяжело задышавшего Федора Максимовича усадили на диван, Тоннер расстегнул ему фрак. – Может, он прогуляться выходил, давно вернулся и спит? – Петушков, миленький, сходите проверьте! – схватился за спасительную идею Терлецкий. – У меня травки имеются на спирту, от сердечной боли, – предложил Глазьев. – Давайте, – распорядился Тоннер. Терлецкий закрыл рукой глаза. – Почему же сбежал? – Шпион потому что! – пояснил Веригин. – Заметили, как вокруг меня вертелся и каждое слово записывал? – Павел Павлович, от России до Америки, как до луны, – высказал свои сомнения Тоннер. – Какие шпионы? – Не скажите, доктор, не скажите! По-вашему, Россия – великая держава? Тоннер кивнул: "огромный" и "великий" он всегда считал синонимами. – А расширить свои владения не может, – продолжил Веригин. – Почему, спрашивается? Враги не дают, англичане. Мы турок давно бы в Средиземном море утопили и над Царьградом Андреевский флаг водрузили – так не дают британцы! До чего дошли, нехристям помогают, только чтоб нам нагадить. А ведь под турками и Балканы стонут, и братья-болгары. Ничего, соберемся с силами и выбьем их отовсюду. А потом на восток пойдем и там станем англичан бить! В Индию! Вы на карту взгляните – кто к индусам ближе: мы или Британия? То-то. Сам Бог велел в Индийском океане сапоги мыть. И Китай у нас под боком. Дикая, но богатая страна – опять же, на нее Англия зарится. Фигу им! Нашим будет! – Но Америка-то при чем? – воскликнул Тоннер. – А Америку мы уже осваиваем. Аляска, Алеутовы острова, Калифорния – все это наше. И всюду англичане мешают, мы им как кость в горле. Петушков спустился со второго этажа. Комната Рооса оказалась пуста. – Выпейте, Федор Максимович. – Глазьев поднес Терлецкому настойку. Терлецкий хлопнул рюмашку и выпучил глаза: – Ух, забористо! И что мне теперь делать? – Что делать? – переспросил генерал (в глубине души он был рад, что не один сегодня опростоволосился). – Солдат звать, леса прочесывать. Как поймаем – сразу в Сибирь. И вас, Федор Максимович, с ним! Как всегда, переводчиком! – В Сибирь? – начал хватать воздух ртом Терлецкий. – А вы думали, вам орден дадут? Федор Максимович уже и говорить не мог, только знаками показал, чтобы еще настойки плеснули. – Могут, конечно, просто разжаловать, – продолжал издеваться Веригин. – На пенсию в любом случае не рассчитывайте. Деревенька-то есть? – Маленькая, – чуть не плача, ответил Терлецкий. – Значит, с голоду не помрете! Со стула привстал Сочин. Холодные полотенца помогли снять отек возле глаза, и он решил поехать домой. – Федор Максимович, а если депешу срочную послать? Ночью фельдъегеря поедут, мигом в Смоленск доставят. Терлецкий ухватился за идею: – Пошлите! Принесите бумагу и перо, кто-нибудь! – Сию секундочку, – отозвался Рухнов. Вот и повод в кабинет войти. Зайдя, Михаил Ильич увидел сидевшего за бюро Митю. Молодой человек вытаскивал из ящиков листки и быстро просматривал. Интересно, что он ищет? Завещание? Вексель? Что-то еще? – Дмитрий Александрович, пары чистых листиков не найдется? Митя недовольно обернулся, и Рухнов извиняющимся тоном пояснил: – Федору Максимовичу для государственных нужд… – Пожалуйста, пожалуйста, – смягчился юноша. – Возьмите с края. – Благодарствую. – Взяв бумагу, Рухнов быстро вернулся в трофейную. Чуть самое интересное не пропустил. – Ах ты, мерзавец! – Растоцкий подобрал брошенные Федором Максимовичем рисунки, долго рассматривал, не в силах поверить, что там изображена его любимая Маша! Не владея собой, Андрей Петрович схватил со стола бронзовый канделябр и метнул в голову юноши. Тот успел уклониться, а запустить второй подсвечник Андрею Петровичу не дали подскочившие исправники. Тучин на миг испугался, но быстро принял свою обычную горделивую позу с чуть выставленной вперед правой ногой. – Отвезли бы вы, Мария Андреевна, своего ненормального папеньку домой! – Мой отец нормален! Это вы – сумасшедший! Как вы посмели такое рисовать? Тучин пожал плечами. – Не думал, что эскизы так вас заденут! – Эскизы? – чуть не задохнулась девушка. – Ну, конечно! К новой картине, "Страшный суд". Это будет шедевр! Он обессмертит и меня, а заодно и вас, Машенька. Я так долго искал, с кого бы написать блудницу! Тоннер на всякий случай загородил Маше дорогу. Вдруг она снова бросится на Тучина! Вернее, Илья Андреевич в душе надеялся, что бросится и сама попадет к нему в объятия. Машенька долго молчала, а потом произнесла: – Очень надеюсь, что Бог покарает вас за грехи раньше, чем вы успеете нарисовать эту картину. Поехали, папенька, время позднее! Маменька волнуется… Илья Андреевич расстроился. Маша Растоцкая с каждой минутой нравилась ему больше и больше. В будущей жене Тоннер мечтал найти все сразу: и друга, и любовницу, и заботливую мать детям, и опору в трудную минуту. Маша казалась ему идеалом! Он решил завтра же к ней посвататься. |