Онлайн книга «Старосветские убийцы»
– Но шансы есть? – осведомился Федор Максимович. – Шансы даже у новопреставленных есть – в рай попасть. Били острием, если бы обухом, череп не выдержал бы и раскололся. Удар обрушился на теменную кость, а она достаточно крепкая, выдержала. Плохо, что по касательной рассечены мягкие ткани лица, здесь много сосудов. Но это, видимо, и спасло: кровь брызнула фонтаном, убийца решил, что дело сделано, и добивать не стал. – Следовательно, – сделал вывод Киросиров, – топор держала неопытная рука. – Или женская! – обрадовался Терлецкий. – Надо поскорей допросить Пантелея, вдруг он видел убийцу. – И про Катю уточнить, – напомнил урядник. – Когда, говорите, Пантелей в себя придет? – Возможно, и никогда, – ответил Тоннер. – Что за ерунда! Только что сами сказали: отделался легким испугом! – воскликнул Киросиров. – Такого я не говорил. У купца потрясение мозга – смотрите сами. – Тоннер приоткрыл раненому глаза. – Зрачки разного размера, а это первейший признак. Нельзя исключить и внутреннее кровоизлияние. – А что это значит? – Самый худший вариант. День в беспамятстве полежит и умрет. А может и в живых остаться, но память потерять или речь. Мозг за все в ответе, удары по голове бесследно не проходят. – Тоннер потер собственный затылок, ушибленный дубинкою. Он чувствовал себя неважно: голова предательски кружилась, иногда накатывала тошнота. – Что-то можно предпринять, дабы Пантелей речь не потерял? – обеспокоенно спросил Терлецкий. – Можно, – ответил Тоннер. – Перенести купца в покои Анны Михайловны и выставить там на ночь охрану, дабы исключить повторное нападение. И нам с Глазьевым будет удобней, коли больные вместе окажутся. Да, и входы-выходы из дома хорошо бы перекрыть. – Согласен, – кивнул Терлецкий. – А может, микстуру какую хитрую дадите? – спросил Киросиров. – Чтоб хоть на пять минут в сознание пришел! У меня всего два вопроса: кто напал и про Катю с Элизабет! – Я с удовольствием дал бы Пантелею воды, – сказал Тоннер. – Он потерял много крови, может даже не от потрясения, а от слабости помереть. Но как напоить бессознательного? Пока только лед могу к голове прикладывать, чтоб ускорить отток крови, а если придет в себя, сразу дам настойку бараньей травы. Профессор Пленке при потрясениях ее очень рекомендует. – И чему вас, докторов, только учат! – заворчал Киросиров. – Определить не способны, сильно мозг пострадал или нет. – Почему не способны? – удивился Тоннер. – Запросто, сейчас череп вскрою и все подробно доложу. – Почему с этого не начали? – строго спросил урядник. – Только допросить Пантелея после такой операции не удастся, придется в могилу закапывать. – Во-во! – Киросиров наконец понял, что его разыграли. – Только в трупах копаться и можете, а лечить больных не умеете. Потому я к докторам и не обращаюсь, хотя страдаю желудком. – Зря, если не лечить, откроется язва, – предупредил Тоннер. – А я лечу. Как прихватит, прямиком в Данилов монастырь, прикоснусь к святым мощам, вмиг и поправлюсь. – Часто ездите? – заинтересовался Тоннер. – Пару раз в месяц. – А далеко монастырь? – неожиданно спросил Терлецкий. – Верст пятьдесят, – прикинул Киросиров. – Не отвезти ли туда Пантелея? – предложил Федор Максимович. – К утру доберемся, быстренько к мощам приложим… – Вы с ума сошли! – возмутился Тоннер. – Раненого тащить по ухабам и кочкам! Труп в монастырь привезете! – Да и не поможет! – неожиданно поддержал урядник. – Пантелей старовер, а те мощи только истинно верующим помогают. – Жаль… – расстроился Терлецкий. Исправники осторожно перенесли купца на первый этаж, в бывшую Настину комнату, примыкавшую к спальне старой княгини. Дежурить у больных Тоннер поручил Глазьеву, а сам собирался со всеми раскланяться – он срочно нуждался в сне. Голова так разболелась, что пришлось приложить к ней лед. Но внезапно поступил новый пациент. Двое мужиков занесли в дом Рооса. Американец пребывал в сознании, но говорить не мог. Хватал, как рыба, воздух ртом и на вопросы отвечал мычанием. Следом вбежала расстроенная Суховская: – Он пришел ко мне в гости. Весь промок, бедняжка, но с цветами! Никто в жизни не дарил… Помещица зарыдала. – Успокойтесь, Ольга Митрофановна, – стал утешать ее Федор Максимович. Возвращение блудного подопечного его несказанно обрадовало, а что прихворнул – не беда, доктора в наличии, главное, живой! – Расскажите подробно, как все произошло. Суховская вновь расплакалась. Ночь, обещавшая столько радостей и утех, заканчивалась трагично. – Что с ним? – спросил Терлецкий у Тоннера. – Разве не видите? Отравили! – запричитала Ольга Митрофановна. – Как Василия Васильевича с Настей! Несчастная помещица снова зарыдала, а вмиг покрывшийся липким потом Терлецкий бросился к доктору: – Неужели отравление? – Да. – Илья Андреевич мял американцу живот, отчего тот болезненно вздрагивал и вскрикивал. – Похоже на интоксикацию. – Цианистый калий? – содрогнулся Терлецкий. – Нет. Роос ужинал вместе с вами? – уточнил у безутешной вдовы Илья Андреевич. – Ну да. Выпили, поговорили, все шло так хорошо… – Ольга Митрофановна снова заплакала. – Как поговорили? – изумился Терлецкий. – Вы на русском, а Роос на каком? – Когда встречаются два любящих человека, – с пафосом произнесла Суховская, – то понимают друг друга сердцем. – А чем, простите, влюбленные ужинали? – вспомнив раблезианский рацион вдовы, поинтересовался Тоннер. – Все как обычно, – начала перечислять Ольга Митрофановна. К концу рассказа на Рооса с сочувствием смотрели все. – Так ему моя домашняя колбаска понравилась! – рассказывая про еду, вдова оживилась. – Вкусная, сочная, жир с нее так и капал. – Боюсь, всем придется удалиться, – определился с диагнозом Тоннер. – Промывание желудка и кишечника – мероприятие сугубо интимное. – Так чем он отравился? – уточнил Федор Максимович. – Едой! – Клевета! – накинулась на Илью Андреевича Суховская. – У меня всегда все свежее! – Печень Рооса не приучена к столь жирной пище, вот и дала сбой, – миролюбиво пояснил Тоннер. – А я предупреждал! – воскликнул генерал. – Не знают иностранцы нормальной еды! Приехал Роос, поел один раз нормально – и помер. И так со всеми будет! Обрадованный Терлецкий предложил: – Не пойти ли нам, господа, в трофейную? Не промочить ли горло? |