Книга Седьмая чаша, страница 30 – К. Дж. Сэнсом

— Они ведут себя весьма нахально, — заметил я. — Если их поймают, то привяжут к повозке и потащат по улицам.

— Этого не случится, — хитро улыбнулся Барак. — Члены парламента будут против. Мысль о возможности покувыркаться с этими красотками — единственное, что помогает им досидеть до конца скучных заседаний.

— Может, именно поэтому они так быстро одобряют все законопроекты короля?

К тому времени, когда я добрался до Гая, уже стемнело. Его лавка была закрыта, но он сразу ответил на мой стук. Открыв дверь и впустив меня внутрь, он с мрачным видом предложил садиться. Сев напротив, Гай сцепил пальцы и уставился на меня серьезным взглядом.

— Как себя чувствует бедная миссис Эллиард? — спросил он.

— Подавлена. Мы ни на шаг не продвинулись в расследовании убийства Роджера. Не можем даже найти поверенного по имени Нантвик, который якобы присылал ему письма. Я начинаю думать, что эти письма писал и отсылал убийца.

— А как ты сам? Выглядишь очень напряженным, хотя совсем недавно держался молодцом. Ты продолжаешь делать упражнения для спины?

— Да, я выполняю все твои предписания, Гай. Я дисциплинированный пациент.

Я сделал глубокий вдох.

— И, как бы тяжело это ни было, я готов выслушать все, что ты расскажешь мне относительно осмотра тела Роджера. Прошу лишь об одном: поменьше ужасных деталей.

— Сегодня утром я съездил туда, где сейчас хранится тело. Я взял с собой Пирса…

Я нахмурился. Мысль о том, что Гай взрежет тело Роджера и станет копаться в его внутренностях, была ужасна сама по себе, но то, что это будет делать совсем посторонний человек, какой-то мальчишка…

— Я натаскиваю его, Мэтью. Лицензия на вскрытие трупов, которой я располагаю, предоставляет уникальную возможность изучать человеческую анатомию. В будущем он использует эти знания, чтобы помогать другим людям.

И все же мне было неприятно думать об этом.

— Что ты узнал? — спросил я.

— Пока я могу сказать одно: на момент смерти мастер Эллиард находился в отменном здравии.

— Так оно и было, до того момента, пока кто-то не оглушил его и не перерезал ему горло.

— Не думаю, что он был оглушен, — проговорил Гай все тем же мрачным тоном. — По крайней мере, не в том смысле, какой мы вкладываем в это слово.

Я ошарашенно смотрел на собеседника.

— Ты хочешь сказать, что в момент смерти он находился в сознании?

— Нет, не это. Ты когда-нибудь слышал про двейл?

Я отрицательно мотнул головой.

— Впрочем, зачем тебе это знать? Это жидкий компонент опия, а также некоторых других веществ, например уксуса и свиной желчи. С помощью этого вещества человека можно вогнать в бессознательное состояние. В зависимости от использованного количества. Оно может вызывать расслабление, отключение сознания или смерть. Его использовали столетиями с единственной целью: отключить пациента перед хирургической операцией.

— Значит, это сильное обезболивающее! Почему же тогда я никогда не слышал о нем?

Гай покачал головой.

— Тут все не так просто. Более того, существует большущая проблема. Правильную дозу очень трудно определить. Чрезвычайно трудно. Она зависит от многих факторов: срока хранения ингредиентов, габаритов и возраста самого пациента. Малейшая передозировка — и на руках у врача оказывается свеженький труп. По этой причине сегодня это вещество применяется крайне редко. Но я думаю, убийца мастера Эллиарда использовал именно его.

— Почему?

— Позволь, я кое-что покажу тебе.

Гай вышел из комнаты и вернулся через несколько секунд. Я с испугом думал, что за ужасную вещь он с собой принесет, но это оказался всего лишь башмак Роджера. Он положил башмак себе на колено, поднес к нему свечу, и в ее пламени стало видно большое темное пятно.

— Этот башмак был сухим. Он, должно быть, находился на той ноге, которая торчала из фонтана. Увидев это пятно, я сначала понюхал его, а потом повозил по нему пальцем и попробовал на вкус. Тут явно ощущается вкус двейла.

Он посмотрел на меня.

— Первым делом человек, принявший его, впадает в состояние эйфории, затем теряет сознание. Этим и объясняется столь мирное выражение, что застыло на лице твоего друга.

— Ты говоришь, что это вещество больше не применяется. Кто же мог использовать его?

— Очень немногие врачи и хирурги, кто-то из лекарей, не имеющих лицензии на врачевание.

Гай помолчал, снедаемый какими-то внутренними сомнениями, и добавил:

— Традиция использования этого вещества существовала в некоторых монастырях.

В комнате повисла тишина. Я пристально посмотрел на друга и спросил:

— Ты тоже пользовался этой штукой?

Гай неохотно кивнул.

— Только в тех случаях, когда думал, что пациент во время серьезной хирургической операции может умереть от болевого шока. Кроме того, у меня богатая практика в определении правильной дозы. И хотя сегодня это вещество уже не используется, его формула хорошо известна врачам. Тут никакого секрета нет.

— Значит, тут требуется богатый опыт?

Малтон кивнул.

— Убийца не хотел давать Роджеру смертельную дозу. Ему нужно было устроить эту ужасную картину в фонтане. Поэтому он накачал мастера Эллиарда двейлом так, что тот отключился и не пришел в себя даже тогда, когда ему стали резать горло.

— Что еще поведало тебе тело?

— Больше ничего. Все органы в прекрасном состоянии. Его здоровью мог бы позавидовать и более молодой мужчина.

— Ты говоришь как-то очень отстраненно, Гай.

— Иначе и быть не может, Мэтью, в противном случае разве мог бы я спокойно смотреть на все те вещи, которые мне приходится видеть почти ежедневно?

— А вот я не могу быть таким беспристрастным. По крайней мере, в данном случае.

— Тогда, может быть, тебе стоит предоставить расследование другим людям?

— Не могу, я дал Дороти обещание найти убийцу.

— Очень хорошо.

На мгновение Гай вдруг стал таким же напряженным и усталым, каким был в тот вечер, когда я привел к нему Роджера.

— Была, правда, у него шишка на затылке. Я думаю, тот человек, с которым встречался твой друг, действительно оглушил его ударом по голове, а когда он пришел в сознание, каким-то образом принудил его принять двейл. Он снова отключился, теперь уже основательно, и убийца отнес его в Линкольнс-Инн.

— Через поле и оранжерею.

Я рассказал ему про следы, по которым шел Барак.

— Роджер был миниатюрным мужчиной, но этот негодяй все равно должен был быть очень сильным человеком.