Онлайн книга «Сумеречный Дозор»
|
Видимо, его память сохранила только эту строчку. И он повторял ее как заведенный, увлеченно копаясь в моторе: — Не кочегары мы, не плотники, Но сожалений горьких нет! Увидев меня, дядя Коля радостно воскликнул: — Тут, Антоша, поллитрой не обойдешься! Совсем японцы одурели, чего с дизелем наделали, страшно смотреть! — Это не японцы, это немцы, — поправил я его. — Немцы? — удивился дядя Коля. — А, так это ж «БМВ», а я раньше только «Субару» чинил… чего, думаю, по другому все сделано… Ничего, исправлю! Голова только гудит, зараза… — Ты загляни к Свете, она тебе плеснет, — смирился я с неизбежным. — Нет, — дядя Коля покачал головой. — На работе никак нельзя. Я тебе иначе наработаю… Меня еще наш первый председатель, земля ему пухом, научил — пока с железом возишься, капли в рот не бери! Да ты иди, иди. Мне тут до вечера дел хватит. Мысленно попрощавшись с машиной я вышел на пыльную жаркую улицу. * * * Маленький Ромка моему визиту был несказанно счастлив. Я зашел в тот момент, когда Анна Викторовна терпела постыдное поражение в войне за дневной сон. Ромка, тощий и загорелый пацаненок, прыгал на пружинной кровати и восторженно орал: — Не хочу я спать у стенки! Подгибаются коленки! — Вот что с ним делать? — обрадовалась моему появлению Анна Викторовна. — Здравствуйте, Антон. Вот скажите, ваша Наденька так себя ведет? — Нет, — соврал я. Ромка перестал прыгать и насторожился. — А возьмите-ка его себе, — коварно предложила Анна Викторовна. — Зачем мне такой охламон? А вы человек строгий, вы его воспитаете. Он будет за Наденькой ухаживать, пеленки ей стирать, полы вам мыть, мусор выносить… При этих словах Анна Викторовна усиленно мне подмигивала, будто я мог и в самом деле воспринять предложение всерьез и уволочь в охапке малолетнего раба. — Подумаю, — поддержал я ее педагогические усилия. — Если совсем слушаться не будет — возьмем на перевоспитание. У нас и не такие детки становились шелковыми! — А вот и не возьмете! — храбро сказал Ромка, но прыгать перестал, сел на кровать и натянул на ноги одеяло. — Зачем вам такой охламон сдался? — Тогда отдам тебя в интернат, — пригрозила Анна Викторовна. — В интернат детей только бессердечные люди отдают, — явно повторяя услышанную фразу, сказал Ромка. — А ты сердечная! — Вот что с ним делать? — риторически повторила Анна Викторовна. — Вам квасу налить холодненького? — И мне, и мне! — пискнул Ромка, но под суровым взглядом матери замолчал. — Спасибо, — кивнул я. — Да я, собственно говоря, из-за этого охламона и зашел… — Что натворил? — по-деловому подошла к вопросу Анна Викторовна. — Да рассказала мне Света про их приключения… про волка. Я же охотник, а тут такое дело… Через минуту я был усажен за стол, напоен холодным вкусным квасом и всячески обласкан. — Нет, я сама учительница, я все понимаю, — говорила Анна Викторовна. — Волки — санитары леса… ну, вранье, конечно, волк режет не больных зверей, волк режет все зверье подряд… Но все-таки живое существо. Волк не виноват, что он волк… Но тут — рядом с деревней! Гнаться за детьми! Он же их на волчат выгонял, понимаете, что это значит? Я кивнул. — Учил волчат охотиться, — в глазах Анны Викторовны появился то ли страх, то ли та материнская ярость, от которой убегают в чащу волки и медведи. — Это что же — волк-людоед? — Не может такого быть, — сказал я. — Не было здесь случаев нападения волков на людей. Волков-то тут давно не осталось… скорее — одичалая собака. Но я хочу проверить. — Проверьте, — твердо сказала Анна Викторовна. — И если… даже если собака. Если детям не почудилось… Я снова кивнул. — Пристрелите ее, — попросила Анна Викторовна. И шепотом добавила: — Я ночами не сплю. Как представлю… что могло случиться. — Это собачка была! — подал с кровати голос Ромка. — Цыц! — прикрикнула Анна Викторовна. — Ладно, иди сюда. Расскажи дяде, как все было. Ромка без лишних уговоров слез с кровати, подошел и очень деловито забрался мне на коленки. Требовательно посмотрел в глаза. Я потрепал его по жестким выгоревшим волосам. — Дело, значит, было так… — удовлетворенно начал Ромка. Анна Викторовна как-то очень грустно смотрела на Ромку. И я ее понимал. Вот отца этих ребятишек понять не мог. Всякое бывает, разошлись и разошлись… но родных детей после этого вычеркивать из жизни, отделываясь алиментами? — Шли мы и шли, гуляли, значит, — томительно медленно рассказывал Ромка. — Гуляли и пригуляли в лес. А там Ксюха стала страшилки рассказывать… Я внимательно слушал его рассказ. Что ж, «страшилки» — лишний довод к тому, что вся история придумана. Но вот же — говорит ребенок совершенно чисто, кроме обычного в его возрасте повторения слов не к чему придраться. На всякий случай я просканировал ауру мальчика. Человек… человечек. Хороший человечек, хочется верить, что и человеком вырастет хорошим. Ни малейших следов потенциала Иного. И никаких следов магического воздействия. Хотя если уж Светлана не углядела… куда мне, с моим вторым уровнем… — А волк как засмеется! — радостно махая руками, воскликнул Ромка. — Ты не испугался? — спросил я. К моему удивлению, Ромка надолго задумался. Потом сказал: — Испугался. Я же маленький, а волк большой. И у меня никакой палки не было, где я в лесу палку возьму? А потом стало нестрашно. — Ты теперь волка не боишься? — уточнил я. После такого приключения и нормальный ребенок начнет заикаться. А Ромка ведь перестал! — Ни капельки, — сказал мальчик. — Ну вы меня совсем сбили! Я на чем остановился? — На том, что волк засмеялся, — улыбнулся я. — Как человек совсем, — сказал Ромка. |