Онлайн книга «Сумеречный Дозор»
|
— Не дело, — согласился Гесер. Я не знал, есть ли у Великого мага дети — такой информации не доверяют даже своим. Скорее всего, есть. Наверное, он способен испытывать что-то вроде отцовских чувств. — Антон, это ты позвонил Светлане? — Нет, — я покачал головой. — Она с вами связалась? Гесер кивнул. И вдруг его прорвало — он стукнул кулаком по столу и выпалил: — Да что она себе вообразила? Вначале дезертирует из Дозора… — Гесер, у нас у всех есть право уйти в отставку, — вставил я. Но Гесер и не подумал извиняться. — Дезертирует! Волшебница ее уровня себе не принадлежит! Не имеет право принадлежать! Если уж… если уж называется Светлой… Потом воспитывает дочь как человека! — Надя — человек, — сказал я, чувствуя, что тоже закипаю. — Станет ли она Иной — ей самой решать… Пресветлый Гесер! Шеф понял, что теперь и я на взводе. И тон сменил: — Ладно. Ваше право. Уклоняйтесь от борьбы, ломайте девчонке судьбу… Как будет угодно! Но откуда эта ненависть? — Что Света сказала? — спросил я. Гесер вздохнул: — Твоя жена позвонила мне. На номер телефона, который не имеет права знать… — Значит, и не знает, — вставил я. — И сказала, что я собираюсь тебя убить! Что я затеваю далеко идущий план по твоему физическому устранению! Секунду я смотрел в глаза Гесеру. Потом засмеялся. — Тебе смешно? — с мукой в голосе спросил Гесер. — Правда, смешно? — Гесер… — я с трудом задавил смех. — Простите. Можно говорить откровенно? — Уж изволь… — Вы самый большой интриган из тех, кого я знаю. Покруче Завулона. Макиавелли по сравнению с вами — щенок… — Макиавелли ты зря недооцениваешь, — буркнул Гесер. — Так, понял, я интриган. Дальше? — А дальше я уверен, что вы не собираетесь меня убивать. В критической ситуации, быть может, вы мной пожертвуете. Ради спасения соразмерно большого количества людей или Светлых Иных. Но чтобы так… планируя… интригуя… Не верю. — Спасибо, порадовал, — кивнул Гесер. Уязвил я его или нет — непонятно. — Тогда что Светлана себе в голову вбила? Ты извини, Антон… — Гесер вдруг замялся и даже отвел глаза. Но закончил: — Вы ребеночка не ждете? Еще одного? Я поперхнулся. Замотал головой: — Нет… вроде как нет… нет, она бы сказала! — Женщины иногда дуреют, когда ребенка ждут, — буркнул Гесер и снова принялся перебирать свои стекляшки. — Начинают всюду опасность видеть — ребенку, мужу, себе… Или, может, у нее сейчас… — но тут Великий маг совсем смутился и оборвал сам себя: — Ерунда… забудь. Съездил бы к жене в деревню, с девочкой поиграл, молочка попил парного… — У меня же отпуск завтра кончается, — напомнил я. Ох, что-то было неладно! — А я так понимаю, что работать предстоит уже сегодня? Гесер вытаращился на меня: — Антон! Какая работа? Светлана пятнадцать минут орала на меня! Будь она Темной — надо мной бы сейчас висело инферно! Все, работа отменяется. Я продлеваю тебе отпуск на неделю — и поезжай к жене, в деревню! У нас, в московском отделении, говорят: «Трех вещей не может сделать Светлый Иной: устроить свою личную жизнь, добиться счастья и мира на всей Земле и получить отгул у Гесера». Личной жизнью, если откровенно, я доволен. Теперь вот и неделю отпуска получил. Возможно, мир и счастье для всей Земли уже на подходе? — Ты не рад? — спросил Гесер. — Рад, — признался я. Нет, перспектива пропалывать грядки под бдительным взглядом тещи меня не вдохновляла. Зато — Света и Надя. Надя, Наденька, Надюшка. Чудо мое двухлетнее. Человек, человечек… Потенциально — Иная Великой силы. Такая Великая, что сам Гесер ей в подметки не годится… Я представил себе подошвы Надькиных сандаликов, к которым вместо подметок приколочен Великий Светлый маг Гесер, и ухмыльнулся. — Зайди в бухгалтерию, тебе премию выпишут… — продолжал Гесер, не подозревая, каким мысленным издевательствам я его подвергаю. — Формулировку сам придумай. Что-нибудь… за многолетний добросовестный труд… — Гесер, что там за работа была? — спросил я. Гесер замолчал и принялся буравить меня взглядом. Не добился результатов и сказал: — Когда я все расскажу, ты позвонишь Светлане. Прямо отсюда. И спросишь — соглашаться тебе или нет. Хорошо? Про отпуск тоже скажешь. — Что стряслось? Вместо ответа Гесер открыл стол, достал и протянул мне черную кожаную папку. От папки ощутимо пахло магией — тяжелой, боевой. — Открывай спокойно, на тебя допуск поставлен… — буркнул Гесер. Я открыл папку — не допущенный Иной или человек превратились бы после этого в горстку пепла. В папке лежало письмо. Один-единственный конверт. Адрес нашего офиса был аккуратно выклеен из газетных букв. Обратного адреса, разумеется, не было. — Буквы вырезаны из трех газет, — сказал Гесер. — «Правда», «Коммерсантъ» и «Аргументы и факты». — Оригинально, — признался я. — Можно открыть? — Открой, открой. Криминалисты уже все, что могли, с конвертом сделали. Отпечатков никаких, клей китайского производства в любом ларьке «Союзпечати» продается… — А бумага — туалетная! — в полном восторге воскликнул я, доставая из конверта листок. — Она хоть чистая? — К сожалению, — сказал Гесер. — Ни малейших следов органики. Обычный дешевый пипифакс. «Пятьдесят четыре метра» называется. На листочке туалетной бумаги, небрежно вырванном по перфорации, текст был выклеен теми же разномастными буквами. Точнее — целыми словами, лишь окончания иногда подбирались отдельно, без всякого уважения к шрифту: «НОЧНОму ДОЗОРу должно БЫТЬ ИНТЕРЕСНО, что ОДИН Иной РАСКРЫл одному человеку всю правду об ИНых и сейчас собирается сделать ЭТОГО ЧЕЛОВЕКа ИНЫМ. доброЖЕЛАТелЬ». Я бы засмеялся. Но почему-то не хотелось. Вместо этого я проницательно заметил: — Ночной Дозор — целыми словами написано… только окончания поменяли. |