Книга Сумеречный Дозор, страница 65 – Сергей Лукьяненко

— С девочкой — можно, — отмахнулась Светлана. — Тем более, в три года. Антон… пойдем в сад.

— В сад, все — в сад, — бодро согласился я. — Идем.

Не сговариваясь, мы прошли к гамаку. Сели рядок — и я почувствовал, что Светлана пытается отстраниться, как ни трудно это сделать в гамаке.

— Начни с самого начала, — посоветовал я.

— С начала… — Светлана вздохнула. — С начала не получится. Все слишком перепуталось.

— Тогда объясни, почему ты отпустила ведьму?

— Она слишком много знает, Антон. И если будет суд… если все это откроется…

— Но она — преступница!

— Арина ведь не сделала нам ничего плохого, — тихо, будто себя уговаривая, произнесла Светлана. — Я думаю, в ней нет подлинной кровожадности. Большинство ведьм по-настоящему злобные, но бывают и такие…

— Сдаюсь! — я поднял руки. — И оборотней приструнила, и Надю не обидела. Арина Родионовна, право слово. А что со срывом эксперимента?

— Она же объяснила.

— Что объяснила? Что без малого сотня лет истории России пошла коту под хвост? Что вместо нормального общества была построена бюрократическая диктатура… со всеми вытекающими последствия

— Ты же слышал — в итоге люди узнали бы про нас!

Глубоко вдохнув, я попытался собраться с мыслями.

— Света… ну что ты говоришь? Пять лет назад ты сама была человеком! Мы и остались людьми… только мы более продвинутые. Ну, новый виток эволюции. Узнали бы люди — и ничего страшного!

— Мы не более продвинутые, — Светлана покачала головой. — Антон, когда ты меня позвал, я догадывалась, что ведьма станет следить за Сумраком. Я прыгнула сразу на пятый уровень. Думаю, кроме Гесера и Ольги там никто из наших не бывал…

Она замолчала. И я понял — это и есть то, о чем Светлана хочет сказать. Что-то по-настоящему ужасное.

— Что там, Света? — прошептал я.

— Я довольно долго там была, — продолжала Светлана. — В общем, я кое-что поняла. Неважно сейчас, как именно.

— Ну?

— В той ведьмовской книге все написано правильно, Антон. Мы не настоящие маги. Мы не обладаем большими способностями, чем люди. Мы — все равно, что синий мох с первого слоя. Помнишь тот пример из ведьмовской книжки, про температуру тела и окружающей среды? Так вот, у всех людей магическая температура — тридцать шесть и шесть. Тех, кто очень счастлив или очень несчастлив, лихорадит. У них — температура выше. И вся эта энергия, вся эта Сила — она греет мир. У нас — температура тела ниже нормы. Мы ловим чужую Силу и можем ее перераспределять. Мы — паразиты. У какого-нибудь слабенького Иного, вроде Егора, температура — тридцать четыре градуса. У тебя, к примеру, двадцать. У меня — десять.

Я ответил сразу. Я уже думал об этом, едва прочитав книгу.

— Ну и что, Света? Ну и что с того? Люди не могут пользоваться своей Силой. Мы — можем. Какая разница?

— Разница в том, что люди с этим никогда не смирятся. Даже самые хорошие, самые добрые всегда поглядывают с завистью на тех, кому дано больше. На спортсменов, на красавцев и красавиц, на гениальных и талантливых. Но тут и жаловаться-то не на что… судьба, случай. А теперь представь, что ты — обычный человек. Самый обычный. И вдруг узнаешь, что кто-то живет сотни лет, умеет предугадывать будущее, исцеляет болезни и наводит порчу. Все всерьез, все по-настоящему! И все — за твой счет! Мы — паразиты, Антон. Такие же, как вампиры. Такие же, как синий мох. Если это выплывет наружу, если придумают какой-нибудь прибор, отделяющий людей от Иных — на нас станут охотиться и нас станут истреблять. Рассеемся среди людей — выловят поодиночке. Собьемся в кучку и создадим свое государство — забросают атомными бомбами.

— Разделять и защищать… — прошептал я главный лозунг Ночного Дозора.

— Верно. Разделять и защищать. И не людей от Темных, а людей от Иных вообще.

Я засмеялся. Я смотрел в ночное небо и смеялся — вспоминая себя самого, чуть-чуть моложе, идущего по темной улице навстречу вампирам. С горячим сердцем, чистыми руками и пустой, холодной головой…

— Мы столько раз с тобой говорили, в чем же наше отличие от Темных… — тихо сказала Светлана. — Я нашла еще одну формулировку. Мы — добрые пастухи. Мы бережем стадо. Наверное, это уже немало. Но только не надо обманываться самим и обманывать других. Никогда все люди не станут Иными. Никогда мы не откроемся перед ними. И никогда не позволим людям построить более-менее приличное общество. Капитализм, коммунизм… дело не в этом. Нас устроит только мир, в котором люди будут озабочены размером кормушек и качеством сена. Потому что как только они вынут голову из кормушки, оглядятся и увидят нас — нам придет конец.

Я смотрел в небо — и баюкал на коленях руку Светланы. Только руку, теплую и безвольную… совсем недавно обрушивающую громы и молнии на ведьму-вредительницу…

Беспомощную руку Великой волшебницы, в которой в два раза меньше магии, чем во мне.

— И ничего не сделать, — прошептала Светлана. — Дозоры не выпустят людей из хлева. В Штатах будут большие и сытные кормушки, в которые хочется зарыться с головой. В каком-нибудь Уругвае — редкая травка на косогорах, чтоб не было времени посмотреть в небо. Все что мы можем сделать — выбрать хлев посимпатичнее и покрасить его в веселенький цвет.

— Если рассказать об этом Иным?

— Темных это не огорчит. Светлые смирятся. Я узнала правду, которую не хочу знать, Антон — и смирилась. Может быть, мне не стоило тебе говорить? Но это было бы нечестно. Словно ты тоже часть стада.

— Света… — я посмотрел на слабый свет ночника в окне. — Света, а какова магическая температура у Надюшки?

Она помедлила, прежде чем ответить.

— Ноль.

— Величайшая из Великих… — сказал я.

— Абсолютно лишенная магии… — откликнулась Светлана.

— Что нам теперь делать?

— Жить, — просто сказала Светлана. — Я Иная… и поздно изображать невинность. Беру я силу у людей, тяну из Сумрака — все равно это чужая сила. Но моей вины в этом нет.

— Света, я поеду к Гесеру. Прямо сейчас. Я уйду из Дозора.

— Знаю. Езжай.

Я встал, придержал качнувшийся гамак. Было темно и я не мог разглядеть лица Светланы.