Книга Голова королевы, страница 41 – Эдвард Марстон

Поэт тяжело переживал неудачу, но худшее ждало впереди. Переодевшись после представления. Худ зашел в пивную перекусить, и на него тут же налетел Александр Марвуд. Нервный тик усиленно терзал веко угрюмого трактирщика.

— Можно вас на пару слов, мистер Худ? Вопрос серьезный. У вас в труппе царит разврат!

— Да что вы?

— Прочтите этот греховный документ!

Марвуд сунул ему в руки маленький свиток, и Худ понял, что взирает на сонет собственного сочинения. Да, его произведению повезло с читателями. Пергамент был измят и покрыт жирными отпечатками пальцев. Символично.

— Ну? — требовательно спросил Марвуд.

— Сонет… неплохо написан, — Худ притворился, что видит строки впервые. — А как он к вам попал?

— Какой-то прохвост дал его моей дочке.

— Кто же?

— Роза не знает. Все произошло очень быстро.

— Тогда чем я могу помочь вам?

— Найдите автора этого мерзкого стишка, — настаивал Марвуд. — Я попытался поговорить с мистером Фаэторном, но он отмахнулся. Нужно вычислить злодея.

— Зачем, сэр?

— Как зачем? Добродетель моей дочери в опасности, пока этот похотливый мерзавец служит в вашей труппе. Мы с женой постановили: он должен покинуть нас. Мы не сможем спокойно спать, пока не разоблачим негодяя. Злодей хотел обесчестить нашу дочь.

— Но в сонете об этом нет ни слова!

— Это читается между строк, — прошипел Марвуд. — Мы с супругой пришли к общему мнению, сэр. Пока этого мерзавца не выгонят, мы вынуждены закрыть двери своего заведения для «Уэстфилдских комедиантов».

У Эдмунда Худа сжалось сердце. Отношения между владельцем постоялого двора и труппой всегда были сложными, а стихотворение и вовсе поставило их под угрозу разрыва.

— Роза принесла его нам, — объяснил Марвуд. — Она же неграмотная. Я тоже читаю не слишком хорошо, а вот жена у меня образованная. Она изучила это дерзкое послание и тут же все поняла. У нее сметливый ум, сэр, как вы, наверное, заметили. Она считает, что в свитке, возможно, имеется скрытое указание на автора.

— Разве?

— Вот смотрите, тут, в конце, — Марвуд ткнул костлявым пальцем в текст. — Выделены две буквы — «Э» и «Г». Может, это инициалы.

— Сомневаюсь, — пробормотал поэт. — Слишком очевидно. Думаю, автор поступил хитрее. — Тут в голову пришла светлая мысль. — Кажется, я понял, мистер Марвуд!

— Вы узнаете почерк негодяя?

— Нет, но, кажется, догадываюсь, как его зовут. Здесь действительно зашифровано имя автора, и мы его разгадаем. Вот, прочтите первую строку.

— Прочтите сами, я не силен в грамоте…

— «Безудержная страсть кричит…» Видите, какая первая буква? — Худ сунул свиток ему под нос. — Готов поспорить, «Б» значит «Бен».

— Что еще за Бен?

— Читайте дальше. «Кричит»! Вот она, наша подсказка. Клянусь, в этом слове сокрыто указание на фамилию. Крич!

— Бен Крич?

— Наш актер.

— Да, я его знаю. Угрюмый парень, вечно пьяный. И как такой человек мог написать стихи?

— Ну, заплатил какому-нибудь бумагомарателю, чтобы тот сочинил для него сонет, — предположил Худ. — Крич все время пялился на вашу дочку, мистер Марвуд, так что я не удивлен. У нас уже были неприятности, когда мы играли в «Голове Сарацина» в Айслингтоне. Крич тогда спутался со служанкой. Такой страстный, каналья!

— Гнать его! — воскликнул Марвуд.

— Он больше у нас не работает.

— Неужели?

— Счастливое стечение обстоятельств, — беспечно ответил Худ. — Опасность миновала, и вашей дочери уже ничто не угрожает.

— Ох, это известие принесло мне облегчение, сэр!

— И мне тоже, — с чувством пробормотал Худ. — А скажите, мистер Марвуд, вашей дочери кто-нибудь прочел сонет?

— Жена, — ответил Марвуд, весело подергивая веком. — Это меня и беспокоит. Розе стихи понравились. Она у нас девочка впечатлительная, ее легко сбить с пути истинного. Стихотворение тронуло ее.

Марвуд вышел, а Эдмунд Худ отер с верхней губы капельки пота. Живость ума только что спасла и его самого, и труппу, сделав из Бенджамина Крича козла отпущения. Надежды самого Худа разбились вдребезги, но одно утешало — сердце Розы Марвуд откликнулось на зов его лютни. Она прониклась симпатией к неизвестному поклоннику.

Эдмунду нужен был глоток свежего воздуха после разговора с Марвудом, и он вышел во двор, где разбирали сцену. Он наблюдал это зрелище многократно, но сейчас к нему добавился один неприятный штрих. Джордж Дарт, как всегда, бегал взад-вперед, перенося подмостки под навес по периметру дворика. Маленький смотритель сцены остановился передохнуть, и тут судьба преподнесла ему необычный подарок. Роза Марвуд выскочила из засады рядом с конюшнями, поцеловала Джорджа в щеку и умчалась прочь. Раз Джордж сунул ей в руку стихотворение, то, само собой, девушка решила, что он и есть создатель волнующих строк.

Теперь горе Эдмунда Худа было полным. Он пошел домой.

«Белль Совидж» прекрасно подходил для сегодняшнего свидания. Лоуренсу предоставили большую, красиво обставленную гостиную с низким потолком. К ней примыкала спальня, посредине которой красовалась огромная кровать с роскошным балдахином. Обойдя комнаты, Лоуренс Фаэторн мысленно поблагодарил суфлера. Все именно так, как нужно, даже количество и расположение свечей. Когда ночь вступила в свои права, помещение погрузилось в мягкий пленительный сумрак.

Наконец терпение Лоуренса будет вознаграждено. Когда прибудет леди Розамунда, они разделят изысканную трапезу и выпьют самого лучшего канарского вина. Музыканты уже приготовились играть для них. Затем Лоуренс страстно обнимет красавицу, и они сольются в экстазе на огромной мягкой постели. Да, сегодня лучший день в его жизни.

Услышав шаги на лестнице, Фаэторн очнулся от грез. Раздался стук в дверь. Он откашлялся.

— Да-да.

Дверь отворилась, и заглянул Николас Брейсвелл.

— Дама ждет внизу, сэр.

— Проводи ее сюда.

Фаэторн подошел к зеркалу и в последний раз придирчиво оглядел свое отражение. Леди Розамунда желала увидеть Гектора, и Фаэторн собрался было надеть костюм храброго троянца, но потом решил, что это слишком. Ничего, в дублете и шоссах он тоже выглядит нарядно и привлекательно. Лоуренс поправил шляпу и улыбнулся самому себе.

Снаружи снова послышались шаги. Лоуренс принял соответствующую позу и еще раз откашлялся. Вновь стук, затем дверь широко распахнулась, и на пороге появилась Она. Вся комната тут же наполнилась ее присутствием, и Лоуренс чуть не упал в обморок, вдохнув сладкий аромат духов. Николас удалился, оставив голубков впервые в жизни наедине.

Леди Розамунда Варли стояла в тени и нежно улыбалась актеру. На ней была длинная накидка с капюшоном, закрывавшим половину лица. Красавица прилетела на свиданье на крыльях любви, и Лоуренс чувствовал, как сбилось ее дыхание.