Книга Женская хитрость, страница 30 – Пола Льюис

— Он застал нас в постели, — коротко ответил Фрэнк.

Уильям откинулся на спинку кресла.

— Ну и ну! Представляю, какой это был удар для моего братца!

— Я не сомневался, что вы поймете. И это значит, что вы не собираетесь…

— Спустить с тебя шкуру? Да ни за что! Моя племянница — взрослый человек, имеющий собственную голову. По правде сказать, я даже рад случившемуся. Меня начинало беспокоить, что такая красавица не может никого выбрать. Я рад, что ей хватило ума остановиться на тебе.

— Мне нужно идти, — сказал Фрэнк, смутившись.

— Знаю. Но сначала я хочу тебе кое-что сказать.

Фрэнк удивленно вскинул глаза на босса: ему показалось, что тот волнуется. Очевидно, решил Фрэнк, речь пойдет о какой-то семейной тайне.

— Это случилось… года за два до рождения Джейн. Мартин… нашел свою жену в постели с человеком, которому он предложил погостить в своем доме. Мой брат был вне себя от ярости и горя. Он навсегда перестал доверять Джессике, хотя она искренне раскаялась и никогда больше не давала повода подозревать ее в измене. Она стала добровольной затворницей и почти не покидала особняк. — Уильям тяжело вздохнул. — Джессика надеялась, что рождение ребенка положит конец затяжной ссоре, но ничего не изменилось. Атмосфера в доме была самая тягостная. Джессика постепенно угасла, и вскоре ее не стало. Джейн сказали, что ее мать умерла во время родов. С тех пор Мартин не доверял ни одной женщине. По-моему, возненавидел весь противоположный пол. Кроме Джейн. Он поклялся тогда, что дочь не повторит греха матери.

— А потом застал нас…

— И, наверное, ужаснулся, что его обожаемая дочь последовала примеру женщины, которую он когда-то любил, несмотря на ее измену.

И теперь ни в чем не повинная дочь расплачивается за супружескую драму отца, с горечью подумал Фрэнк.

Уильям ушел, а Фрэнк задумался. Почему Джейн так долго терпела унижения, которым подвергал ее отец, а потом все-таки сбежала? Что послужило тому причиной? Но, сколько он ни ломал голову, придумать ничего не мог.

— Фрэнк, — обратилась к нему Лори, когда он выходил из кабинета.

— Слушаю тебя.

— Я несколько раз говорила с Джейн по телефону… — Девушка неуверенно взглянула на Фрэнка. — Она всегда была такой милой… Спрашивала о вас… Жаль, что я не знала о ее размолвке с отцом.

У Фрэнка замерло сердце.

— Повтори, что ты сказала?

— Она звонила, разыскивала вас, но вас тогда не было в офисе.

— Она звонила сюда? И спрашивала меня?

— Да. И вскоре после этого, как сказал генерал, она… исчезла.

— Что она говорила?

— Не знаю, она хотела сообщить что-то лично вам…

О господи, Джейн! Где же ты?

Фрэнк нашел Мартина Ренкли в его офисе. Перед ним стоял пустой графин из-под бурбона. Услышав звук открываемой двери — Фрэнк стучал, но не получил ответа, — пьяный Мартин выронил стакан.

— Это не поможет, — холодно заметил Фрэнк. — Уж поверьте.

— Беррингтон, — откашлялся Мартин, — я… и представить себе не мог, что она уйдет из дома.

— Вы слепец, Мартин! Она любила вас, а вы унизили ее, да еще в моем присутствии. Как вы посмели скрыть от меня, что она ушла? Почему она так настойчиво пыталась связаться со мной? Вы можете мне ответить?

Мартин молчал, скорчившись в кресле.

— Жалкий себялюбивый трус! — Фрэнк едва владел собой. — У твоей дочери гораздо больше силы и мужества, чем у тебя. Ты сознательно медлил, надеясь, что Джейн вернется, подлая твоя душа! — Теперь Фрэнк не выбирал выражений. — Да у Джейн в одном мизинце больше храбрости, чем у тебя…

Сломленный, униженный Мартин простонал:

— Она беременна.

Собрав кое-какие сведения у Рекса и Ричарда Харрисонов, владельцев конюшни, Фрэнк упорно объезжал все известные им ранчо. На многих хорошо знали Джейн, вспоминали когда-то приключившуюся с ней беду. Ранчеры — это особый мир людей, увлеченных лошадьми, здесь существуют свои законы и правила, есть даже свой «беспроволочный телеграф», которому могли бы позавидовать и военные — с такой быстротой распространяются по нему вести.

Измученный Фрэнк сделал короткий привал и заглушил мотор. Устраиваясь в тени развесистой акации, он вдруг услышал ржание лошадей, разглядел поднимающийся над зелеными купами сизый дымок. Где-то совсем рядом была усадьба, о которой ему говорили. Он встал и направился в ту сторону. И действительно, вскоре Фрэнк оказался перед бревенчатой изгородью. Пока он осматривался, из ворот выскочила огромная собака и помчалась прямо на него. Но тут же послышался пронзительный свист, собака, поджав хвост, повернула обратно.

В дверях дома показалась пожилая женщина с отрешенным взглядом тусклых, выцветших глаз, одетая в джинсы и клетчатую рубашку.

— Давненько не забредали сюда чужаки, — недовольно проворчала она.

— Меня зовут Фрэнк Беррингтон, — вежливо представился он. — Эндрю Вудс порекомендовал обратиться к вам… миссис Джойс.

Миссис Джойс как-то сразу смягчилась, чего нельзя было сказать о ее рычавшем страже.

— Вы, должно быть, и есть тот самый Беррингтон? Звонил Эндрю, сказал, если объявится мужчина с загнанным взглядом, это вы и будете, — без обиняков выложила она.

— Я ищу кое-кого, кто, возможно, приезжал к вам.

— Приезжал ко мне? А для чего?

— Ну, скажем, чтобы найти работу.

Миссис Джойс подозрительно смотрела на него. Фрэнк замешкался.

— Или, может быть… просто за помощью… Недели три назад. Возможно, этот человек тоже ссылался на Эндрю Вудса.

— А что же вы так долго не ехали?

— Непредвиденные обстоятельства, мэм.

— Она долго ждала вас. Вы были ей очень нужны.

— Вы хотите сказать, что сейчас ее здесь нет?

Сердце Фрэнка билось со страшной силой.

— Точно. Я пыталась уговорить ее остаться, думала, вы объявитесь раньше.

Фрэнк побледнел.

— Значит… она рассказывала вам обо мне?

— А тут и рассказывать нечего. У нее в глазах была тоска и обреченность… Ну отчего еще у женщины могут быть такие глаза? — Миссис Джойс с презрительным укором взглянула на Фрэнка.

— Давно она уехала?

— Неделю назад или около того. Исчезла однажды ночью. Последнее время она выглядела неважно. А через несколько дней от нее пришло письмо из города. Писала, что очень сожалеет, но ей необходимо было уехать.

— Куда?

— Понятия не имею! Но, если вы найдете ее, — грубый голос женщины смягчился, — сообщите мне, пожалуйста. Я бы хотела знать, все ли с ней в порядке.