Книга Ричард Длинные Руки - король, страница 42 – Гай Юлий Орловский

– Ваше высочество?

– Трудно уследить за моей изысканной мыслью? – сказал я довольно. – Я такой, все мы, солдаты, умныя… С одной стороны, притворство – грех, значит, от Змея. С другой стороны, если бы не притворялись, то воевали бы чаще. Верно?

Он вздрогнул, сказал слабо:

– Чаще… Постоянно!

– Ну вот, – подтвердил я. – А так поулыбаемся, сжимая кулаки в карманах, наговорим сквозь зубы друг другу теплых слов и разойдемся если не друзьями, то нейтралами. Вы как насчет нейтралов?

Он не успел ответить, в коридоре послышался нарастающий топот, дверь распахнулась, и громадного роста церемониймейстер проревел:

– Его величество король Иоганн-Георг Гехингем!

В кабинет вошел Иоганн-Георг, все в той же одежде, короли – тоже мужчины и не любят часто переодеваться, на седых волосах корона, блещущая золотом и сапфирами, только взгляд не столько надменно-властный, как встревоженный.

Я поднялся навстречу, поклонился и сказал дружеским голосом, сразу задавая тон:

– Ваше величество, простите за, но ваш канцлер принес вина, чтобы меня развлечь, и мы тут смаковали подробности, как вы в молодости прыгали из окна высокой башни прямо в седло боевого коня, а вдогонку орал разъяренный муж баронессы… забыл, как вы ее назвали, канцлер?

На канцлера было жалко смотреть, он мялся, исходил жаром и разводил руками, лицо покрылось мелкими бисеринками пота.

Король зыркнул на него люто.

– Можете идти. Поговорим позже.

Канцлер метнулся к двери, сразу растеряв важность, а я сказал королю громко:

– Ваше величество, он хотел только развлечь! Очень хороший у вас канцлер. Как вы и сказали в прошлый раз, удивительно много знает.

Он прорычал:

– Как вижу, слишком много. Такое, что я и сам не помню…

– Он обязан, – подчеркнул я. – Такая у него работа. Но я даже и не подумал бы, глядя на вас теперь, такого серьезного и солидного…

Он махнул рукой и опустился за стол в свое кресло, где с подозрением зыркнул на два тонкостенных фужера с темно-красным вином на столешнице.

– А это что?

– Ваш канцлер принес, – объяснил я. – Он давно хотел сделать вам этот ценный подарок, да все случай не подворачивался. А сейчас хотел спросить моего одобрения, как великого знатока и филумениста по наскальной живописи.

Он взял один фужер с величайшей осторожностью и поднес к лицу, рассматривая, даже дыхание задержал, чтобы не сломать.

– Какое чудо…

– Ваше величество, – сказал я, – я к вам на минутку, все дела и дела, жизнь несет нас, не спрашивая, а если уцепишься за берег, чтобы отдышаться, то мчится себе дальше, оставив тебя на произвол судьбы на непонятном берегу.

Он спросил настороженно:

– Ваше высочество, прошу меня простить, но я не успеваю за вашей резвой мыслью.

Я улыбнулся.

– Вы, наверное, тоже приятно удивлены, что я оказался жив?.. Кстати, вино отменное, рекомендую.

Он сделал осторожный глоток, брови поползли вверх.

– В самом деле… Где же он такое добыл?

– Для вас готовил, – сообщил я. – Простите, что выдаю его тайну.

Он с фужером в руке откинулся на спинку кресла.

– Я даже не допускал мысли, – проговорил он неторопливо, – что вы погибнете. С какой стати? Это другие гибнут.

– Именно! – подхватил я. – Такие, как мы, неистребимы! Мои соратники, кстати, все же удивились. Но далеко не все были огорчены, га-га-га!.. В общем, хотя я к вам как снег на голову, хотя пора уже и дождю, но я сразу быка за рога… Это выражение такое, ваше величество, не смотрите с укором! Какой же вы бык? Вы лев! Тот самый, на котором Христос въехал в Иерусалим.

Он сказал с обидой:

– Ну, спасибо. Видел я того льва…

– В общем, – сказал я, – обрисовываю ситуацию. В мое отсутствие в Скарляндах и Варт Генце вспыхнули гражданские войны за трон. Возможно, были допущены какие-то просчеты со стороны моих советников, ведь мы, короли, никогда не ошибаемся, верно?.. В общем, война полыхает.

Он смотрел исподлобья, спросил настороженно:

– И что вы… хотите?

– Ха, – сказал я, – что я желаю! Так вам и скажи. Может, самому и петлю себе на шею?.. Нет уж, давайте лучше о политике, там врать можно сколько угодно, а честные люди презираемы за простофильство и некомпетентность. В общем, вы знаете, в обоих королевствах я был провозглашен регентом на год. За это время верховные лорды клялись договориться без ссор и драк, кому достанется трон, а кому остальные лакомые места.

Он кивнул.

– Знаю. Все в соседних королевствах знают о междоусобной войне в обоих королевствах. Уже пару месяцев. Если не больше.

– Это надо прекратить, – сказал я веско. – Дорогой Иоганн-Георг! У меня несколько победоносных армий, могу сокрушить любое королевство, раз уж сокрушил Мунтвига.

Он проговорил сдавленным голосом:

– Да, конечно…

– Но я не хочу никого крушить, – заверил я. – Даже не хочу заливать кровью оба королевства, дерзновенно посягнувших на мою священную и вечную власть, которой даже сейчас остается до срока целых две недели!

Он вздохнул, но тень тревоги в глазах исчезла. Спросил уже без напряжения, во всяком случае заметного:

– И как это… без крови?

– Я молчу о своем появлении, – ответил я скромно, – что сразу многое изменит.

Он сказал поспешно:

– Не сомневаюсь!

– Хочу создать такую систему, – объяснил я, – чтобы и без меня поддерживала автоматически мир не в одном королевстве, а во всем регионе!

Он допил вино, хотел поставить на стол, но фужер потяжелел, он перевел на него взгляд и увидел, как со дна быстро поднимается вино, уже более золотистого оттенка.

– Какую, – проговорил он, наблюдая за растущим уровнем оранжевой жидкости, – систему?

– Коллективной безопасности, – пояснил я. – Казалось бы, чего проще? Все государства региона подписывают договор, в котором обязуются не нападать друг на друга и помогать тем, на кого вдруг набросятся. Агрессор в этом случае призадумается: одно дело сунуться в земли соседа, которые слабее, другое – когда в ответ на него самого нападут со всех сторон!

Золотистое вино остановилось, чуть-чуть не дойдя до края. Иоганн-Георг медленно поднес фужер к губам, стараясь не расплескать, отпил, прислушался, поднял взгляд на меня.

– Прекрасное вино… Такой договор, вы правы, ваше высочество, должны подписать все. Королей, желающих царствовать мирно, все-таки больше, чем воинственных. И если воинственный увидит, что против него трое или четверо мирных королей, он стихнет, потому что и у мирных есть армии.