Книга Аптекарская роза, страница 71 – Кэндис Робб

Торсби кивнул, пошелестел бумагами на столе, выбрал одну, прочитал ее, потом взял перо и поставил витиеватый росчерк.

— Я только что подписал приказ о приведении в исполнение его смертного приговора. Можете больше не беспокоиться: он не вернется.

— Когда он отправляется в путь?

— Незамедлительно.

— Тогда мне нужно вернуться в лавку. А то вдруг ему вздумается зайти попрощаться.

— Он этого не сделает, Арчер.

— Я все-таки прослежу.

* * *

Как только Люси вошла в комнату, то сразу поняла — что-то не так. Уж очень неподвижно лежал ее муж. Она распахнула ставни неловкими от страха пальцами. Изо рта Николаса тонкой струйкой стекала слюна, дышал он часто и неровно.

— Николас, ты меня слышишь?

Ответа не последовало.

Она нащупала его пульс. Слабый и неровный.

— Милостивый Боже.

Еще один приступ. Она хотела сделать ему больно. Но не так.

* * *

Когда Бесс зашла проведать подругу и убедиться, что Люси пришла в себя после ночных страхов, она удивилась, увидев, что та сидит в изножье кровати и неподвижно смотрит на Николаса.

— В чем дело, Люси?

— У Николаса случился еще один приступ. Он умирает, Бесс.

— Девочка моя. — Бесс присела рядом с Люси и убрала пряди волос у нее с лица. — Он давно уже умирает, милая. Лучше тебе смириться с этим и подумать о себе. Никто из нас не в силах спасти его. — Лицо у Люси было холодным, как лед. — Ради Бога, дитя мое. — Бесс накинула ей на плечи шаль и отвела от кровати.

— Я убила его, Бесс.

— Как же ты это сделала, ради всего святого?

— Я сказала ему, что в сарае меня запер архидиакон. Я рассказала, как тот меня обзывал, что говорил. Я поделилась с ним, как и с тобой, своими подозрениями. — Люси взглянула на Бесс покрасневшими от бессонницы и дыма глазами. — Я хотела причинить ему боль. Этот приступ — из-за меня.

— Вот еще. А как же та ночь в аббатстве? Тогда ты тоже была виновата? Чепуха. У этого человека нечиста совесть, и это его убивает. Ты тут ни при чем. Как твоя рука? Дай посмотрю. — Люси морщилась, пока Бесс снимала повязку. — Тебе бы не следовало так пересушивать рану, Люси. Почему ты забываешь о своей выучке, когда больна сама?

Мысли Люси витали далеко.

— Ты ведь знала, что Оуэн не тот, за кого себя выдает?

Бесс начала было отнекиваться, но потом передумала.

— Я ничего не знала до той самой ночи, когда в его комнате начался пожар. Он тогда был вынужден объяснить, почему его пытаются убить.

— Выходит, тот пожар не случайность?

— С тем же успехом можно считать случайностью и вчерашний пожар, дитя мое.

Бесс никогда не видела Люси такой подавленной.

— Ты хоть немного поспала?

Люси покачала головой.

— С Оуэном поговорили?

— Да. Полагаю, ты все знаешь?

— Сомневаюсь, что все. Но сейчас это неважно. Я не хочу вынуждать тебя заново переживать вчерашний разговор только для того, чтобы просветить меня.

Внизу зазвенел колокольчик.

— Я должна идти, — сказала Люси с усталой покорностью.

Бесс обняла ее.

— Я посижу с Николасом… хотя толку от этого не будет.

* * *

Леди Филиппа прибыла в полдень. Она оказалась вовсе не согбенной седовласой старухой, какой ее представлял Оуэн, а женщиной моложавой, подтянутой, стремительной, с проницательным взглядом. Белоснежный платок, простое платье, безукоризненной чистоты накидка. Она крепко пожала руку Оуэну, оглядела кухню и нахмурилась.

— Так я и думала. Люси давно должна была за мной прислать, а не взваливать все на свои плечи.

— Я вовсе не за этим прислала за тобой, тетушка, — сказала Люси, стоя в дверях. На секунду она запнулась, но потом быстро подошла к родственнице и взяла ее руки в свои. — Как хорошо, что ты приехала, тетя Филиппа.

Леди Филиппа обняла племянницу, потом отстранилась, внимательно посмотрела на перевязанную руку, вгляделась в покрасневшие глаза.

— Дело не только в болезни твоего мужа, как я вижу.

— Позволь я покажу, где ты можешь оставить свои вещи.

Тетушка последовала за Люси по лестнице. Оказавшись в комнате, она обратила внимание на второй тюфяк.

— Я приехала без служанки.

— Это моя постель. Я собиралась спать здесь, но вчера ночью Николасу стало хуже. Он совсем плох.

— Он умирает?

Люси кивнула.

— Ты поэтому прислала за мной?

— Только отчасти. Нам нужно поговорить, тетя Филиппа.

Тетушка кивнула.

— Здесь пахнет бедой. Я чувствую это. Расскажи все, Люси.

— Вечером. Сейчас мне нужно работать.

Леди Филиппа пожала плечами.

— Я присмотрю за Николасом. — Она сняла накидку и повесила на колышек.

— Спасибо тебе. Сейчас с ним Бесс Мерчет. Уверена, у нее и своих дел хватает, поэтому нельзя допустить, чтобы она весь день провела наверху.

— Кто такая эта Бесс Мерчет?

— Владелица таверны Йорка. Живет по соседству.

— Она работает на тебя?

— Нет, тетя. Она моя ближайшая подруга.

Леди Филиппа слегка удивилась.

— А тебе не бывает иногда трудно? По-моему, ты рождена для другой жизни.

— Мне очень трудно именно сейчас, тетя, но это никак не связано с моей работой. Договорим вечером.

Люси заспешила вниз, пока не начался разговор, на который у нее не было времени.

* * *

Новость о ночном пожаре привлекла в аптеку много покупателей, которые пришли в надежде разузнать подробности. Люси и Оуэн работали, пока леди Филиппа не позвала их ужинать.

Тетушка привезла с собой пирог с дичью и тонко приправленный суп из зимних овощей с ячменем. Люси и Оуэн ели молча.

Когда Оуэн отодвинулся от стола, Люси предложила им всем посидеть у огня и отведать бренди.

— А тетушка Филиппа расскажет нам про Николаса, Джеффри Монтейна и мою маму.

Вид у леди Филиппы был смущенный.

— Зачем это нужно?

— Я хочу понять, почему Николас отравил Джеффри Монтейна незадолго до Рождества.

Леди Филиппа обвела взглядом обоих и, перекрестившись, прошептала:

— Святая Мария, Матерь Божья. Неужели этой печали не будет конца?

* * *