
Онлайн книга «Клоунада»
— Нет, я пас, — сказал Ледок. — Благодарю. Хемингуэй повернулся ко мне. — А вы? — Нет, спасибо. Так где Форсайт брал наркотики? Хемингуэй наклонился и поставил бутылку обратно в ведерко. Подставка закачалась, но Ледок протянул руку, удержав ее. И устало вздохнул. Хемингуэй сказал: — У кого-нибудь из «Дыры в стене», скорее всего. Это притон в Девятом квартале. Одно отребье там собирается. Торгаши наркотиками, дезертиры. Дикки ходил туда постоянно. — Он ухмыльнулся. — Наверное, чувствовал там себя как дома. Я спросил у Ледока: — Знаете это место? Он кивнул. — Эрнест все точно описал. — Вы там кого-нибудь знаете? — спросил я у него. — Кто был знаком с Форсайтом? — Одного знаю, — сказал Ледок. — Американец, хотя родом он из Ирландии. Джон Рейли. Мне говорили, он связан с наркотиками. — Он много с чем еще связан, — заметил Хемингуэй. — Во время воины служил сержантом, в тылу отсиживался. Потом занялся контрабандой — черный рынок и все такое. Лихой малый. Поговаривают, он наживался даже на штабных начальниках. — Верно, — подтвердит Ледок. — Он вернулся сюда, в Париж, сразу после войны. И среди преступников теперь слывет вроде как знаменитостью. Я повернулся к Хемингуэю. — Вы знаете такую женщину — Астер Лавинг? — Конечно. Джазовая певица, негритянка. Поет на барже, на Сене. Я однажды ее слышал. Неплохо поет. — Вы знали, что у нее был роман с Форсайтом? — Правда? — Хемингуэй на миг выказал любопытство. Затем отрицательно покачал головой. — Все показуха. Я же говорил, этот субчик был педиком. Хемингуэй опустил руку в карман, достал часы и взглянул на время. — Черт побери, я должен идти. У меня встреча с приятелем. — Он сунул часы назад в карман, нахмурился, порылся в заднем кармане. — Дьявол, — сказал он и посмотрел на меня так, будто его ударило молнией. — Бумажник дома забыл. — Не беспокойтесь, — сказал я. — Агентство заплатит по счету. — Точно говорю, я взял его. Помню, перед уходом… — Все в порядке, — сказал я. Он усмехнулся. — Очень любезно с вашей стороны. В следующий раз плачу я. — Договорились. Он встал, стул опрокинулся назад и громко ударился о плиточный пол. — Оставьте все как есть, Эрнест, — попросит Ледок. Хемингуэй кивнул. Повернулся ко мне, еще раз улыбнулся и протянул руку. — Очень приятно было познакомиться. Надеюсь, еще увидимся. — Он снова попытался превратить мою руку в месиво. — Я тоже, — сказал я. — Анри, рад был вас видеть. Они пожали друг другу руки, Ледок при этом прищурился и сотворил со своим ртом что-то странное — то ли слегка улыбнулся, то ли поморщился. Затем, помахав нам на прощание загорелой рукой и еще раз одарив нас белозубой улыбкой, Хемингуэй повернулся и наткнулся на спину какого-то француза, поедавшего суп. Пока Хемингуэй извинялся, Ледок встал, поднял упавший стул и аккуратно водрузил его на место. Хемингуэй повернулся, снова помахал нам рукой, улыбнулся и ушел. Ледок сел и наклонился ко мне. — У Форсайта был роман с Астер Лавинг? — Да. Вы ее знаете? — Только с чужих слов. Слышал, как она поет. У нее талант. Вам об этом романе рассказала Роза Форсайт? — Нет. О ней он жене не рассказывал. — Похоже, он об этом никому не рассказывал. — Ледок улыбнулся, посмотрел в сторону и покачал головой. — Бойкий, однако, малый, этот Форсайт. Сибил Нортон. Астер Лавинг. — Он нахмурился. — Но откуда, дружище, вы узнали о его связи с Астер Лавинг? — От кузена Форсайта. — Банкирского сынка? — Да. Его семья сейчас во Франции, в Шартре, и агентство кого-то к ним направило. Кузен и выложил все нашему агенту. Отчет пришел в агентство как раз накануне моего отъезда из Лондона. — Я восхищаюсь господином Купером все больше. И кого же ваша контора заслала в эту семью? — Понятия не имею. Но мне хотелось бы поговорить с этой Астер Лавинг. — Кто же станет вас за это порицать? Она очень привлекательна. — Когда она начинает петь? — Кажется, в полночь. — Прекрасно. Пойдем и навестим ее. Ледок кивнул. — Жду с нетерпением. — Он поудобнее устроился на стуле. — А что вы скажете о мсье Хемингуэе? — Вам подробно, — спросил я, — или в двух-трех словах? — Лучше в двух-трех словах. — По-моему, так себе. Ледок рассмеялся. — Кажется, — заметил я, — он так и не назвал спортивный зал, куда якобы ходит. — Оно и понятно. Вы для него слишком серьезный спарринг-партнер. Он предпочитает партнеров помельче. Заметили, он вспомнил о встрече, только когда понял, что вина больше не будет? — Заметил. — Но вы, конечно, не думаете, что он связан со смертью Ричарда Форсайта, — сказал Ледок. — Нет. Да и вообще, не думаю, что он кого-нибудь когда-нибудь мог убить. Ледок кивнул. — И мне кажется, он об этом сильно сожалеет. — Он был на фронте? — В санитарной службе. В Италии. Имеет ранение. — Могу себе представить, почему. Ледок снова рассмеялся. — Мне кажется, вся эта буффонада, неуклюжесть оттого, что он тратит всю свою энергию, чтобы выглядеть другим, не таким как есть. Эдаким героем-храбрецом. Подозреваю, когда-то он был очень милым и ранимым мальчуганом. Думаю, он таким и остался, несмотря на мускулы и браваду. А еще подозреваю, ему бы не очень понравилось то, что я о нем думаю. Ледок отпил глоток вина и наклонился вперед. — А знаете, — сказал он, — Хемингуэй на самом деле замечательный писатель. Я прочитал один его рассказ из той самой книжки, что выпустил мсье Форсайт. Там говорится о парне, который рыбачит в одиночку в Великом американском лесу. Никаких диалогов, ни одного другого персонажа. Только этот паренек и лес, и река, и рыба. Ничего такого не происходит. Парень бредет по лесу, разбивает лагерь. Рыба у него то срывается, то нет. Он ее ест, понятно, совсем по-простому. Потом укладывается спать и просыпается. Но обо всем этом написано так сильно, просто и точно, и вместе с тем проникновенно, что трогает до глубины души. Читатель догадывается, хотя автор не упоминает об этом ни слова, что парень только что вернулся с войны и помнит все ее кошмары. Я так и проникся. |