Онлайн книга «Роковая награда»
|
Рябинин пожал плечами. – Видишь ли, я сказала родителям, что пойду на танцы и заночую у подруги. Всю ноченьку буду свободная, – ласково пояснила Надежда. «Прицепилась-таки! Сам виноват – не нужно было привечать. Что теперь с ней поделаешь?» – размышлял Андрей. – Давай, Надюша, вот как поступим: ты отправляйся на танцы, повеселись на славу, а потом приходи ко мне. Когда танцы заканчиваются? – В десять. – Вот и приходи после десяти! Договорились? – улыбнулся Андрей. Виракова похлопала ресницами, чмокнула его в щеку и, бросив «До встречи!», убежала. «Кто знает, как там сложится? Может, и не придет… А ежели придет – невелика беда, сама напросилась… Посмотреть, так девка она горячая, соблазнительная». * * * В девять вечера в завалящих «Номерах Привалова», что недалеко от порта, за столом сидели два человека. Один был Фрол, другой – наглого вида фиксатый [15] тип, облаченный в песочного цвета пиджак и черную рубашку. Говорил фиксатый четко выговаривая слова и гримасничая, отчего лицо его, и без того неприятное, принимало еще более мерзкое выражение: – Пошел слушок, будто ваша чистоплюйская кодла хочет притянуть нас к ответу? Зря стараетесь! Я – жиган авторитетный, а что ваш Гимназист? Долдоните который год: «Гимназист! Гимназист!» А где он хоть нарисовался-то? «Иваном» понтуется, а может, его и нет, такого урки? Представьте его на сходняк, там ему влику и устроим, нутро пощупаем, чтобы кажный знал: есть такой жиган! [16] – Пахан [17] его знает, – глядя в пол, лениво отозвался Фрол. – Плевал я на пахана! Что с ним за сила? – нетерпеливо махнул рукой фиксатый. – Не уважаешь ты Закон [18] , Осадчий, – покачал головой Фрол. – Я сам себе Закон и пахан, – сквозь зубы процедил Осадчий. Помолчав с минуту, он подвинулся ближе к Фролу и спросил: – Федя, ты уркаган [19] законный [20] , царской закваски, скажи: как ты мог встать под граковатого [21] бондаря? [22] – Вот потому-то и встал, что я – царской закваски, а не лощенок [23] , за которого пушка [24] тумкает [25] , – усмехнулся Фрол. – Эге!.. Просвети хотя бы, какой он окраски [26] , ваш Гимназист? – Ты не раз промышлял на гастроле [27] , – вздохнул Федька, – так, верно, слышал о Черном Поручике, авторитетном в Москве, Киеве и даже Ростове? – Как же, слыхал. – А Гимназист и есть Черный Поручик, – понизив голос, проговорил Фрол. – Не гони лажова [28] , Федя! Я тебя уважаю, но не мог такой князь [29] в наших местах безвестно захериться! [30] – лицо Осадчего задергалось. – Ша, фонарный треп, былиш! [31] – отрезал Фрол. – Так что передать Гимназисту? Осадчий побагровел: – Передай: назначаю ему сходку завтра ввечеру. Там и покумекаем. Мы будем на малине [32] Гнутого, на хуторе в роще. И запомни, Федя: кем бы он ни был, ваш «иван», нынче я – первый авторитет в городе, и я заставлю уважать мое слово. Фрол пожал плечами: – Слово – не воробей, заметано! Передам своим. Бывай! * * * Лежа на диване, Андрей проглядывал губернские газеты. Передовицы рапортовали о подготовке к XIII съезду партии – печатались письма рядовых коммунистов, отчеты о партсобраниях и приуроченных к событию местных мероприятиях. Зевнув, он отбросил ворох официозной прессы, развернул литературный еженедельник «Слово» и нашел стихотворение под псевдонимом Н.Меллер. Оно называлось «Время»: Мы идем размашистым шагом, Низвергая заветов столпы, Называют нас забияками Костенелые узкие лбы. А мы рвемся поступью верной, Невзирая на ропот и свист, — Молодая армия героев И талантов безумных вихрь. Мы поставим перо и молот На служенье свободы борцам; Каждый, кто в душе своей молод, — Встань в ряды и готовься к боям! Андрей представил худосочную фигурку Меллера, его веснушчатый нос, доверчивые серые глаза и рассмеялся. «Кого напоминают его вирши? Греховно, но если у Есенина начисто отнять разум и у Маяковского выкачать некую „извилин мускулистость“, то получится Меллер. Забавно! И все же он симпатичный, этот Зипфельбаум-Меллер. Интересно, что он за фильму накропал? Надо бы взглянуть». |