Онлайн книга «Римский медальон»
|
— Отлично, — поблагодарила Оливия. — Я сама налью. Уж что-что, а это у меня прекрасно получается. Она взяла шейкер и принялась смешивать напитки. Салливан, раскладывавший за соседним столом колоду карт, был совершенно равнодушен к тому, чем занята его подруга. Как всегда при игре, уголок его тонкого рта подрагивал. — Стой! Где это видано! — воскликнула Оливия, заметив, что Салливан передернул. — Даже когда играешь сам с собой, не можешь не мошенничать! — Профессиональная привычка. Главное — выиграть. — У самого себя? На последнее замечание Салливан не отреагировал. Он взглянул на часы, и Оливия раздраженно поморщилась: — Отвратительная привычка! Так носить часы могут только плебеи. Нисколько не обидевшись, Салливан продолжал игру. — Что поделаешь! Воспитание подкачало. — Он взглянул на Оливию. — И князь Анкизи того же мнения. Усталое и злое лицо Оливии дрогнуло в ядовитой улыбке. — Хотелось бы мне присутствовать при той встрече… — Не скрою, дорогая, разговор произвел на меня сложное впечатление. Братских чувств ко мне князь явно не испытывал. Скорее, он готов был спустить на меня собак. — Салливан аккуратно переложил карту. — Теперь моя очередь ходить… Оливия налила себе коктейль. Руки у нее дрожали. — Еще раз повторяю — мне страшно. — За себя? Или за него? Ну что же… Еще один повод пообщаться. Помоги ему, раз уж вы такие большие друзья. — Он криво улыбнулся. — Но тебе ли не знать, что между мужчиной и женщиной никогда не бывает дружбы, а всегда что-то либо большее, либо меньшее… Оливия с ненавистью взглянула на Салливана: — Не суйся в мои дела, барон! Салливан ответил невозмутимой улыбкой и легким ироничным поклоном. В этот момент в бар заглянула синьора Джаннелли. Кивнув Оливии и Лестеру, она вернулась к стойке портье. Через пару минут вошел Эдвард и, увидев Оливию и Салливана, направился к ним. — Не сыграть ли нам, профессор? — Салливан тасовал колоду. — Благодарю. Не в этот раз. Мне надо подняться в номер и прочитать вот это. — Он повертел в руках небольшую книгу. — Я, собственно, к тебе, Оливия, чтобы сообщить — сумка нашлась! — Вот как? Прекрасно! — Глаза Оливии тревожно всматривались в лицо Эдварда. — И ничего не пропало. — Стоит, наверное, спрятать ее понадежнее. — А теперь-то зачем? — вмешался Салливан. — Раз воры вернули сумку, значит, она не представляет для них никакого интереса. — Верно. — Эдвард взглянул на Салливана. — Я тоже так думаю. — Если только само по себе возвращение сумки не является частью какого-то плана… Оливия дернула плечом: — Что ты имеешь в виду? Не темни. — Ничего. Так, мысли… — Барон посмотрел на Эдварда. — А теперь, когда сумка нашлась, что вы собираетесь делать? — Хочу приобрести одну картину. — Прекрасное решение, — мрачно заметил Салливан. — Наилучший способ вкладывать деньги. Оливия допила очередной коктейль. — Эдвард, дорогой, я думала, тебя интересуют только медальоны. — Медальоны, картины и старинные легенды. — Эдвард пристально смотрел на Салливана. — Легенды о потустороннем мире, которые могут быть как-то связаны с моим интересом к Байрону. Байрон верил в магию. — А ты по-прежнему не веришь, да? — осторожно поинтересовалась Оливия. — Видишь ли, как любой истинный литературовед, я обязан стараться видеть мир глазами автора. А Байрон был человеком в высшей степени суеверным. Он верил в амулеты, в магию, в привидения… Он клялся, будто в детстве к нему несколько раз являлся призрак монаха в капюшоне. — А ты… — Оливия робко улыбнулась. — Твоя прекрасная колдунья больше не являлась тебе? — Нет. И я уже соскучился. — Эдварду хотелось все свести к шутке. — Знаешь, Лестер, у Эдварда тут, в Риме, есть подруга. Таинственная подруга, которая никому, кроме него, не хочет показываться… Салливан перебил ее: — И как долго вы еще пробудете в Риме, профессор? — По крайней мере до тридцатого марта. Вечером тридцатого я должен прочитать лекцию. А в чем, собственно, дело? — Так… Я все еще думаю об этой истории с сумкой… — Он помолчал, тасуя колоду. Потом продолжил: — В детстве я обожал истории про пиратов. В них действие всегда вертелось вокруг карты какого-нибудь острова, на которой крестиком обозначено место, где спрятано сокровище. Задача была — отыскать этот остров. Вот и я, простите мою назойливость, хотел бы узнать, о чем вы беседовали с князем Анкизи? — Разговор шел исключительно на литературные темы. У старого джентльмена, похоже, хобби — изучение культуры. Лицо Салливана помрачнело. — Он сумасшедший. Я хорошо знаю этого старого черта. И уверяю вас — в своем безумии он может зайти очень далеко. Эдвард хотел было ответить, но удержался, так как в это время синьора Джаннелли вошла в бар и что-то сказала бармену. Когда она ушла, Эдвард обратился к Салливану: — Вы не знакомы с неким полковником Тальяферри, коллекционером старинных часов с виа Маргутта? — Понятия не имею, о ком вы говорите. — Мрачное лицо Салливана, казалось, окаменело. — Вы лучше подумайте, профессор, о том, что я сказал. Раз вам вернули сумку, может быть, хотят, чтобы вы что-то нашли. Карту острова… — Синьор Форстер… Синьор Форстер! — к Эдварду подошел портье. — Вам сейчас звонили. Какой-то господин просил передать: если вас все еще интересует картина, можете прийти сегодня вечером вот по этому адресу. После десяти. Он протянул Эдварду листок и удалился. Оливия и Салливан молча переглянулись. Эдвард прочитал записку. Потом они втроем вышли из бара и начали подниматься по лестнице. Синьора Джаннелли из-за стойки портье, где она просматривала бумаги, проводила их тяжелым взглядом. * * * Та часть старого города, где оказался Эдвард, была в этот час довольно пустынной. Может быть, причиной тому стала гроза, которая приближалась к Риму, сообщая о себе глухими отдаленными раскатами грома и зарницами. Эдвард осторожно вел машину по узким темным улочкам. Время от времени он пригибался к рулю, чтобы прочитать их названия: виа дель Леуто, переулок деи Тре Арки, виа дель Арко ди Парма… Этим вечером он в очередной раз испытывал иллюзию вневременья. А если быть точнее, иллюзию одномоментности прошлого, настоящего и будущего. Может, именно шкала времени — самая большая из всех иллюзий. |