Книга 9 дней, страница 34 – Павел Сутин

Худой сохранил файл и отправил его Гене.

* * *

Гена вошел в мраморный вестибюль, поднялся на шестой этаж. Двери лифта раздвинулись, на площадке стоял Милютин. Они обнялись и пошли в Сережин кабинет, секретарь принесла коньяк, оливки и салями.

Сели, выпили по рюмке, поболтали о том и о сем. Гена прожевал кружок салями и сказал:

— Серега, тебе известен человек по фамилии Артемьев?

— Известен. — Милютин странно посмотрел на Гену. — Это мой бывший компаньон. А почему ты о нем спрашиваешь? Вы разве знакомы?

— Мы случайно нашли в Вовкином лэптопе множество старых фотографий и несколько меморий. Давние дневниковые записи, описания общих знакомых… Там есть упоминание об Артемьеве.

— Володя встречался с Димой Артемьевым один-единственный раз. Здесь, в этом кабинете.

— А почему «бывший компаньон»? Был конфликт?

— Много чего было. Партнеры не всегда ладят.

— Подробнее, если можно.

— Тут нет тайны. — Милютин плеснул коньяка в пузатый бокал. — Просто Димка аферюга. Первые годы нашей работы это было неплохо. А потом обстоятельства изменились.

Показывая, как именно изменились обстоятельства, Милютин обвел рукой стены кабинета. Там висели его дипломы, сертификаты и фотографии в рамках: Милютин рядом с главой Merck&Co, Милютин на Лондонской бирже, Милютин перерезает ленточку на открытии фармзавода в Подольске.

— К методичной работе он был неспособен, — сказал Милютин. — Но это полбеды.

— А что еще?

— Ему не хватало здравомыслия. — Милютин пригубил коньяк. — Он дружился с вельможной сволочью. Полагал, дурашка, что от этого будут преференции. Смешно. Это безмозглые кровососы. Знай заноси. И чем выше, тем смрад гуще.

У Милютина сделалось терпеливое лицо. Он с таким лицом в августе восемьдесят шестого, в стройотряде «Прогресс» под Кустанаем, поил до столбняка бухгалтера колхоза «Знамя Октября». «Прогрессу» исправно закрывали наряды, а на аккордную премию можно было купить Ту-154.

— Я продумывал мотивации, минимизировал расходы и совершенствовал логистику, — сказал Милютин. — А Димка всерьез полагал, что его умение рассказывать анекдоты и бить влет вальдшнепа застрахует компанию от произвола.

— А зачем Вовка с ним встречался?

— Не знаю. — Милютин покачал головой. — Не поверишь: до сих пор не знаю.

— Тогда опиши обстоятельства. Что было до, что после.

— Обстоятельства были такие. Однажды Димка заявил, что хочет продать мне свой пай. В то время он уже был у меня вот здесь. — Милютин сделал пальцы вилкой и ткнул под челюсть. — Я подумал: что ж, выход. Но на рынке было неустойчиво, крупно кредитоваться не хотелось. Вдруг сюда приехал Вова. Заперся с Димкой и проговорил с ним около часа. Когда Димка вышел из кабинета, на нем лица не было. Он был страшно напуган. Побледнел, губы дрожали.

— Он пугливый?

— Он малахольный. То в буддизм ударяется, то в даосизм… Я мельком видел, как Вова показал ему журнальную статью и какой-то документ. То ли свидетельство о рождении, то ли свидетельство о браке. Потом они посидели в кабинете минут десять, и Димка вышел белый как стена. Продавать свой пай он в одночасье передумал, а через неделю и вовсе отошел от дел. Сказал, что компания должна развиваться так, как я это представляю, и в стратегические вопросы больше не внедряется.

— И ничего не объяснил?

— Я не стал спрашивать. Не буди лихо, пока оно тихо. С того дня он стал паинькой, а через месяц купил дом в Нассау. В прошлом году мы с ним пили в Гамбурге, я спросил: что с тобой тогда стряслось? Он сказал: меня тогда Бог упас, ты рули делом, а я буду марлинов ловить.

Гена посмотрел на часы.

— Можно посмотреть почту? Я письма жду.

— Да, конечно. — Милютин придвинул к Гене свой ноутбук. — Пожалуйста.

Он вышел в приемную, а Гена открыл почтовый портал.

* * *

Через час Гена поднялся из «Кропоткинской» и пошел к памятнику любимому поэту. Над площадью плыли рваные облака, ветер доносил запах горячего шоколада от «Красного Октября». Переходя Пречистенку, Гена посмотрел на богатое изваяние и подумал: то он в бронзе, а то он в мраморе.

Мудак-скульптор изобразил поэта напыщенным провинциальным трагиком, и строчка про облака на постаменте была ни к селу ни к городу. Бравик сидел на скамье и читал «Известия».

— Привет, — сказал Гена.

Бравик сложил газету, встал, они пожали руки.

— Пройдемся, — сказал Бравик. — Погода замечательная.

Они перешли Пречистенку, поднялись к арке «Кропоткинской» и пошли по Гоголевскому.

— Я был у Кутузова, — сказал Бравик.

— Так и думал, что ты к нему поедешь.

— Он грамотный человек.

— Никто не спорит. Как он?

— Ушел с кафедры.

— А сейчас где?

— В семнадцатой наркологической.

— Заведует?

— Работает городским ординатором.

— Он датый был, когда вы разговаривали?

— Три года не прикасается. У него другая беда. Сына осудили за кражу, дали три года.

— Следовало ожидать. Вася квасил, а Костик рос, как трава в поле.

— Константин в колонии совершил убийство. Может получить от восьми до десяти.

— Твою мать… А что Света?

— Она давно живет в Бремене.

— По Костику, надо полагать, не скучает.

— Надо полагать.

— Парочка, блядь, — гадливо сказал Гена, — кулик да гагарочка.

— Вася продал дачу, нанял адвокатов.

— Раньше надо было думать, — зло сказал Гена. — Сделал ребенка и забил на него. Пусть имеет то, что имеет.

Бравик промолчал.

— Ну и что Васька про все это сказал? — спросил Гена.

* * *

Кутузов, позвякивая ложкой, размешал сахар в граненом стакане и закурил. Это была уже пятая по счету сигарета за полчаса. Кутузов выглядел удручающе: провалившиеся глаза, серая кожа, трясущиеся пальцы. Жидкие волосы собраны резинкой в сальный хвост, воротник халата с изнанки почернел. На исцарапанном холодильнике «Юрюзань» стоял телевизор «Электроника» с красным корпусом. Шли новости, а перед этим показывали автомобильную выставку. Телевизор работал громко, Бравику хотелось убавить звук, но было неловко хозяйничать в чужой ординаторской.

— А при каких обстоятельствах он мог получить душевную травму? — спросил Кутузов.

— Он чуть не погиб во время восхождения. Пережил ночевку на скальной стене, чудом не замерз.

Дикторша сказала: «Строительство газопровода Nord Stream будет возобновлено. Об этом на встрече с президентом Финляндии Матти Ванханенном заявил премьер-министр…».