Онлайн книга «Крутая дамочка, или Нежнее, чем польская панна»
|
– Это все, конечно, здорово, можно даже сказать супер-пупер-здорово, но с чего ты взяла, что он в тебя втюрился? – А как насчет того, что он мне свидание на завтра назначил? – Врешь? Вот те крест! Пригласил меня завтра с ним пообедать в ресторане… Взял у меня телефон… Это, по-твоему, что означает? И еще довез меня до вокзала и посадил на электричку. Это как? – Да, Таська, ой, а он это все при Пунде? – С ума сошла? При ней он только предложил довезти меня до метро. – Ни фига себе… Ой, а что теперь делать-то? – Идти на свидание. Что ж еще? – Ты только никому не говори. – С ума сошла. Разве можно? Я вот все голову ломаю, под каким предлогом завтра в Москву мотануть? – Ноу проблем! Я завтра еду в город, вещи собирать, может, что-то докупить придется, у меня нога вроде выросла… Поедешь со мной, а в шесть Даниил Аркадьич меня заберет после эфира. У вас во сколько обед? – В два. – А где? – Он подхватит меня у консерватории. Знаешь, какая у него крутая тачка! Я в них не разбираюсь, но там все кожаное, коричневое, и пахнет так… – Ой, а вдруг он с тобой переспать захочет? – Не думаю… – Почему это? Так Пундя сказала ему, что мне еще шестнадцати нет… Побоится. – С первого раза, конечно, побоится. У него есть жена? – Откуда я знаю! Кольца, во всяком случае, я не заметила. – Тась, ты не подумай, что завидую или что-то еще, но ведь это погано… – Что погано? – Ну вся эта история… – Почему? – Потому что когда влюбляешься, ни о чем уже думать не можешь, а тебе надо думать… – Нет, Тошка, вот если бы я влюбилась, например, в автогонщика, да, это было бы плохо, а он же певец, с мировым именем, и мне кровь из носу надо до него тянуться… Это, Тошка, знаешь какой стимул офигительный! – Может, ты и права. А вот скажи… Ты к нему… тянешься только из-за того, что он это он? Или вообще? Тася на мгновение задумалась. – Вообще, – сказала она шепотом. – Когда на вокзале он взял меня за руку, вот тут, у локтя, со мной такое сделалось… – Что? Трусы намокли, да? – А ты откуда знаешь? – Уж знаю… А он не догадался? – Думаю, нет. Ой, не надо, чтобы догадался, стыдно-то как… – Таська, не вздумай с ним спать, как бы ни хотелось… А то пронюхает кто-нибудь и у него такие неприятности могут быть… Вовек не отмоется. Никто ж кроме меня не знает, что ты и до него трахалась. Растление малолетних, это жуть. – Сама понимаю, и мне совсем неохота этим заниматься. Я в электричке ехала, все пыталась представить, как я бы с ним… И мне стало не то что противно, но неприятно. – Знаешь что, Таська, ты только не вздумай ему сказать, что ты уже… И не старайся казаться взрослее… Тебе пятнадцать, ты девочка… – Через месяц шестнадцать будет. – Но пока-то пятнадцать… – Тош, вот ты какая умная, все понимаешь, зачем же ты с тем французом спуталась? Интересно было, как это… И от скуки… И потом, он же вообще мне никто и звать его никак, а Воздвиженский другое дело, он ученик Пундички… Да ладно, Таська, не дрейфь, я думаю, он сам не полезет. Просто ты ему понравилась, заинтересовала его, ты красивая, а в тетках для постели, думаю, у него недостатка нет… – Ты зачем мне это сказала? Я ж теперь с ума сойду от ревности. – Ты ничего не понимаешь! Ты ему нужна для души и это самое главное. – Ерунда! Без постели, говорят, мужики не задерживаются… – А вот Лев Толстой считал иначе. – Чего? – Он писал в дневниках: «Не та баба страшна, что за х.. держит, а та, что за душу держит». – Что, прямо так и писал? – Ага! – Ты сама читала? – Да, своими глазами. – Ну ты даешь! Ой, Тошка, зачем ты в эту дурацкую Америку едешь, и главное, в такой момент… – Ну, завтра же я еще здесь, и ты мне все после свидания расскажешь. А ты уже подумала, в чем пойдешь? – Я думала, в желтом платье. – Нет, надо надеть что-то более скромное, невинное… Надень-ка свою часть «близняшек». «Близняшками» девочки называли костюмы, подаренные Марго: у одной белая юбка, черная кофточка, а у другой наоборот. Юбки были пышные, с цветами и оборочками, а к ним еще полагались белые гольфы и вышитые сумочки. Однажды они уже надевали эту роскошь в театр и все на них заглядывались. – Точно! Но я не знаю, когда тебя рядом не будет… – Нормально! Я, например, возьму близняшку в Штаты, хоть тебя и не будет рядом! – Супер! Ой, Тошка, я такая счастливая! – Вот что, Таська, давай поклянемся – об этом в доме мы не говорим, даже шепотом под одеялом. У стен есть уши. У Али голова шла кругом от навалившейся на нее информации. Она так боялась что-то упустить в объяснениях Татьяны, что к середине дня от напряжения вообще потеряла способность соображать. – Аля, расслабься. Все равно с первого раза не ухватишь. А в таком напряжении вообще сгоришь за неделю. Зачем это надо? Поверь, мы с Марго тоже ни фига не соображали, когда начали… Пойми, главная все равно Марго, а ты исполнитель… – Зачем ей бестолковый исполнитель? – сокрушалась Аля. – Она знает, зачем. Она тебе доверяет, это главное… Знаешь, я как-то в отпуск уехала к тетке в Австралию, далеко, не достанешь, и мои обязанности исполняла одна баба. Она во что бы то ни стало хотела доказать Марго, что она лучше меня работает, инициативнее и такого наворотила… Так что не дрейфь. – Инициатива наказуема? – Вовсе нет, но твоя инициатива может войти в противоречие с замыслами Марго. Запомни одно правило: у тебя возникла идея – ступай к Марго. Она выслушает и скажет, надо это делать или не стоит. И, поверь, она еще ни разу не ошиблась. У нее вообще деловая интуиция развита феноменально. Мне вот казалось, что одно направление полностью бесперспективно, я ее отговаривала от этого проекта как могла, считала это чистым безумием, но она уперлась, и это был наверно наш самый удачный проект. В конце концов, Аля, от тебя ничего сверхъестественного не требуется, и сроки для вживания вполне гуманные, а если что, я же всегда на связи буду, посоветую… |