Книга Татуировка герцога, страница 12 – Майя Родейл

Не следует ей быть здесь, на крыше, в темноте, с ним.

— Что вы здесь делаете? — спросил он, на его слух голос звучал хрипло.

— Я слышала шум. Наверное, это были вы. Вот я и подумала: нужно на всякий случай проверить, — объяснила она, подходя и становясь с ним рядом у балюстрады.

Бывает минута — моргни и можешь ее пропустить, — когда все вдруг смещается и весь курс меняется. Это был именно такой момент. Герцоги Уиклиффы и их горничные прославлены в веках.

Какая-то часть его души подсказывала, что фамильный обычай позволяет ему нагнуть ее и получить удовольствие.

Но он жаждал большего, ему не хотелось просто растрачивать себя с теплым и податливым женским телом. И он отчаянно не желал становиться типичным Уиклиффом, несмотря на свой порыв в тот вечер.

И все-таки эта хорошенькая дерзкая девушка поднялась на крышу выяснить, что за странный шум послышался ей в ночи. Даже здесь, наедине с таким отъявленным авантюристом, как он, она полна самообладания. Она или полная дурочка, или из тех женщин, в которых можно влюбиться.

Вот та минута, когда все меняется. Он — Уиклифф и бесшабашный искатель приключений, поэтому он вручил ей бутылку бренди.

— Спасибо, ваша светлость, — сказала горничная. Потом отхлебнула приличный глоток и вернула бутылку.

Ни кашля, ни одышки, ни слез. Замечательно.

— Я каждый день пью чай с миссис Баксби, — пояснила Элиза.

— Рад слышать, что некоторые вещи никогда не меняются.

— Что привело вас на крышу, позвольте узнать? — спросила она. Вопрос довольно смелый. Но с другой стороны, он только что предложил ей выпить с ним. Границы этикета уже размыты.

— Для служанки вы излишне любопытны, — ответил Уиклифф. — Точнее, нахальны. Вас действительно не касается, что я делаю или не делаю на крыше. Я могу уволить вас за такое нарушение субординации.

— Я знаю, ваша светлость. Я совершила ужасную дерзость, — тут же извинилась она, но он не мог отделаться от чувства, что это игра.

Он поймал себя на том, что ему нравится ее общество и не хочется портить этот момент. Чудесный ночной воздух, добрый бренди, хорошенькая девушка. Что еще надо мужчине?

— Тем не менее я вам отвечу, — сказал Уиклифф, — отвечу, потому что выпил и потому что вы, поработав здесь, больше нигде не найдете места, так что, наверное, придется вас оставить.

— Да, ваша светлость. — Улыбка заиграла на ее губах. — Это замечательно.

— Я пришел сюда полюбоваться звездами, они напоминают мне о времени, проведенном на море.

Элиза отвела от него глаза и взглянула в ночное небо.

— Их мало, — сказала она.

Проследив за ее взглядом, Уиклифф тоже посмотрел на луну.

— Да, но в океане можно увидеть миллион звезд. Вы когда-нибудь выезжали из Лондона, Элиза?

— Однажды. В Брайтон, — ровным тоном сказала она.

— Приятное было путешествие?

— Меня сразили великолепие павильона, морской воздух, романтичность праздника… Но вся эта затея была ошибкой.

— Признаюсь, я заинтригован, — пробормотал он, подавшись к ней. Женщины часто говорили, что он нависает, довлеет над ними. Некоторые находили это пугающим, другие — неотразимым. Элиза не отпрянула.

— Вы так и останетесь заинтригованным! — дерзко ответила горничная и торопливо добавила: — Ваша светлость.

Уиклифф широко улыбнулся и протянул ей бутылку.

— Еще?

— Пожалуй.

Когда она выпила, он забрал у нее бутылку и отхлебнул сам. Они погрузились в дружеское молчание и смотрели поверх городских крыш на редкие звезды. Здесь, на пустой крыше, Уиклифф остро ощущал ее присутствие.

Нарушив тишину, Элиза спросила, о чем он думает.

— Не имею привычки поверять свои мысли горничным, — отрезал Уиклифф, главным образом чтобы напомнить об этом себе.

— Конечно, — согласилась она. — Но вы выпили со мной.

Он не слишком придерживался герцогских манер, и теперь казалось нелепым вспоминать о церемониях и отказываться от приятной беседы с хорошенькой девушкой, которая могла пить бренди, как мужчина.

— Суть в том, что… Я знаю, мое место здесь, но я хочу быть в другом месте. — Он величаво указал на небо — широкий мир за пределами Лондона.

Элиза проследила взглядом за его жестом и поняла: он имеет в виду дальние уголки мира. Она знала, что он часами шагает по Уиклифф-Хаусу, словно зверь в клетке — как бы хороша эта клетка ни была, — в поисках выхода.

— Вы отлично знаете свои слабые и сильные стороны, — сказала она.

Неукротимый, немного испорченный, но он не глуп. А еще он красив, возмутительно красив. Поэтому Элиза изо всех сил старалась быть собранной и спокойной, словно потягивать бренди с герцогами на крыше для нее обычное дело.

Но она остро сознавала, как торопливо бьется ее сердце. Ее взгляд все время возвращался к его рту. Она постоянно представляла свои губы на его губах.

— Как мы выяснили, я выпил. И я не могу сбежать отсюда, потому что у меня нет средств.

— Это проблема, — согласилась Элиза. Проблема, о которой она надеялась узнать больше. В голове у нее зазвучал голос Найтли: «Раздобудьте историю!»

— Герцогство Уиклиффам не впрок, — продолжал он. — Посмотрите на меня: пью, обдумываю побег из страны, откровенничаю с горничной…

Элиза взяла у него бутылку и снова отхлебнула в надежде, что обжигающий напиток помешает ей сболтнуть, что она не просто горничная. Она литератор, ее работы публикуют! Она хорошая подруга других Великосветских корреспонденток, она умеет хранить секреты и справляться с проблемами, у нее есть собственные желания и мечты.

Она не просто женщина в фартуке и с веником. Но поскольку герцог считает, что она только и способна скрести полы и вытирать пыль, это несколько уменьшает сожаление, которое она могла бы испытывать из-за того, что написала о нем.

И все-таки напрашивался вопрос: почему ее волнует, что герцог думает о ней? Но это может подождать. Может подождать все, что не является материалом для колонки, — оно просто не стоит ее внимания.

Раздобыть историю!

— Вы хотите избежать своей судьбы, — подвела итог Элиза.

— Поразительно точное и краткое определение, — заметил герцог.

И снова ей захотелось сказать, что она писатель и умеет обращаться со словами.

— Но я хочу того… чего мне не полагается хотеть, — сказал он, отхлебнув из бутылки. — Сегодня на балу леди Алтея при всех дала мне пощечину.

— Какая наглость, — пробормотала Элиза, на самом деле мечтая узнать, чем он заслужил такое обхождение.

Джулиана наверняка наблюдала эту сцену с беззастенчивым ликованием и уже подробно описала происшествие в «Светских расследованиях» для тех, кто его пропустил, — для мира горничных, рабочих и всех тех, кто никогда не окажется среди приглашенных. Дружить с герцогиней и графиней, которые никогда не пропускают балы и у которых всегда есть новые платья, порой нелегко.