Онлайн книга «Возвращение танцмейстера»
|
– На ломаном английском. – Швед, притворяющийся иностранцем? Она подумала, прежде чем ответить. – Нет, – сказала она наконец. – Не швед. Может быть, итальянец. Во всяком случае, из южной Европы. – Можете описать его внешность? Возраст? – Все произошло очень быстро. Но это был пожилой человек. Седые редкие волосы, карие глаза. – И вы никогда его раньше не видели? Ее испуг начал переходить в злость. – Я с такими людьми не якшаюсь. Вам бы следовало это знать. – Я знаю, Эльза. Но спросить я обязан. Высокий? Толстый или худой, во что одет, какие руки? – Темная куртка и темные брюки, обувь я не заметила. Колец на руках не было. Она встала и подошла к двери. – Примерно вот такого роста, – отметила она на косяке, – не толстый, но и не худой. – Метр восемьдесят, – сказал Эрик и повернулся к Стефану. – А ты что скажешь? – Я видел только тень. Эльза Берггрен снова села. – Он вам угрожал, – сказал Эрик Юханссон. – В чем это выражалось? – Он задавал вопросы об Аврааме Андерссоне. – Какие вопросы? – По сути, только один – кто убил Авраама Андерссона? – И ничего больше? Про Герберта Молина, например? – Нет. – Как именно он спрашивал? – «Who killed Mr. Abraham?» Или: «Who killed Mr. Andersson?» – Вы сказали, он вам угрожал? – Он хотел знать правду. Иначе, сказал он, это для меня плохо кончится. Кто убил Андерссона? Я сказала, что не знаю. Эрик Юханссон покачал головой и посмотрел на Стефана; – А ты что скажешь? – Странно, что он не спросил о мотиве. Почему убили Авраама Андерссона? – Я говорю, как было. Он спрашивал только – кто убил. У меня было твердое ощущение – он с самого начала был уверен, что я знаю. Потом я поняла, что у него на уме, и тут я испугалась. Он думал, что это я его убила. На Стефана волнами накатывалась дурнота, но он пытался собраться с мыслями. Он понимал, что рассказ Эльзы Берггрен все меняет. Важно было не то, что нападавший у нее спрашивал, важно было то, что он не спрашивал. И этому было только одно объяснение – он уже знал ответ. Стефан весь взмок. Человек, который пытался задушить его или придушить до потери сознания, вполне мог быть главным действующим лицом в драме, начавшейся с убийства Герберта Молина. Зазвонил телефон Эрика. Это был Джузеппе. По встревоженному голосу Эрика Стефан понял, что Джузеппе гонит сломя голову. – Он уже проехал Брунфлу, – сказал Эрик Юханссон, нажав кнопку отбоя. – Просит нас подождать его на месте. Я пока запишу показания. Надо начинать розыск этого типа. Стефан встал: – Я выйду. Мне нужен свежий воздух. Выйдя во двор, он понял, что пытается что-то припомнить, что-то связанное с рассказом Эльзы Берггрен. Обошел дом, стараясь держаться подальше, чтобы не затоптать возможные следы. Он попытался представить описанное ею лицо. Он знал, что не встречался с этим человеком, но все равно у него было чувство, что он где-то его видел. Он постучал себя по лбу в надежде оживить память. Что-то, связанное с Джузеппе. Ужин в гостинице. Они сидят за столом. Официантка курсирует между кухней и залом. Там был еще один посетитель. Пожилой человек, он сидел один за столиком. Лица его Стефан не запомнил, но что-то такое в памяти отпечаталось. Через минуту он вспомнил. Этот человек не сказал ни единого слова, хотя несколько раз подзывал официантку. Он уже был в ресторане, когда туда пришли сначала Стефан, а потом и Джузеппе. И он оставался, когда они ушли. Он порылся в памяти. Джузеппе рисовал что-то на обратной стороне счета. Перед уходом он смял его и бросил в пепельницу. Что-то с этой бумажкой, а что именно, он не мог припомнить. Но человек за столом все время молчал. И чем-то он неопределенно напоминал беглый словесный портрет, данный Эльзой Берггрен. Он вернулся в дом. Было двадцать минут второго. Эльза Берггрен все еще сидела на диване. Она была очень бледна. – Он варит кофе, – сказала она. Стефан пошел в кухню. – Без кофе я ничего не соображаю, – сказал Эрик Юханссон. – Может, тоже выпьешь? Говоря по правде, вид у тебя кошмарный. Может быть, все-таки обратишься к врачу? – Сначала поговорю с Джузеппе. Эрик Юханссон варил кофе. Он медленно сосчитал до пятнадцати. – Извини, что я был резок. Но полиция здесь, в Херьедалене, часто чувствует себя обойденной. Это касается и Джузеппе. Чтобы ты знал. – Я понимаю. – Думаю, что не понимаешь. Но это так. Он налил Стефану. Стефан продолжал мучительно припоминать, что же такое связано с исписанной Джузеппе бумажкой. Но только под утро у него появилась возможность спросить Джузеппе, что он помнит о том вечере в ресторане. Джузеппе приехал без двух минут два. Когда он выяснил ситуацию, они втроем поехали в полицию, вызвав для наблюдения за домом другого полицейского. Словесный портрет был слишком расплывчатым, чтобы на основе его объявить розыск. Но из Эстерсунда в первой половине дня должно прибыть подкрепление. Опять надо будет начинать стучаться во все двери. Кто-то же должен был что-то заметить, рассуждал Джузеппе. Наверняка у него есть машина. Не так уж много англоговорящих южноевропейцев можно встретить в это время года в Свеге. Случается иногда, конечно, что кто-то приезжает из Мадрида или Милана поохотиться на лосей. Итальянцы к тому же страстные грибники. Но сейчас грибов нет, а сезон охоты пока не открыт. Кто-то должен был его видеть. Или его, или машину. Или что-то еще. В полшестого Эрик ушел поставить у дома заграждение. Джузеппе выглядел усталым и раздраженным. – Он должен был сделать это сразу, – сказал он. – Как можно работать, если не соблюдаются элементарные правила? Он сел на стул и положил ноги на письменный стол. – Помнишь наш ужин в гостинице? – спросил Стефан. – Прекрасно. – Там сидел еще один посетитель – пожилой мужчина. Помнишь? – Слабо. У дверей в кухню? – Левее. Джузеппе устало смотрел на него: – Почему ты его вспомнил? – Он не произнес ни слова. Это можно объяснить тем, что он не хотел показывать, что он иностранец. – Какого черта он не должен этого показывать? – Потому что мы полицейские. Это слово повторялось за обедом много раз. «Полиция» – это полиция, почти на всех языках. К тому же мне кажется, что он подходит под портрет, описанный Эльзой Берггрен. |