Онлайн книга «Мистериозо»
|
— Вы ненавидели своего отца за то, что он дал вам такое имя? — В переходном возрасте да. А сейчас мне кажется, что это даже круто. — А яхту вы ненавидели? — Нет, я никогда не испытывала ненависти к яхте. Это было единственное, чему папа уделял время. Он заботился о ней, благоустраивал, чтобы нам там нравилось. Маму, конечно, вечно тошнило, там часто царил беспорядок, но Марре и я не обращали на это внимания, мы любили играть в нашу «угадайку». — А ваш отец бил мать? — Не знаю. — Не знаете? — Нет. Отец невероятно расстраивался, когда видел, что его усилия ради мамы бесполезны. Они начинали орать друг на друга, а мы прятались в уголок или выбегали на остров, к которому приставала яхта, накрывались одеялом и продолжали играть в «угадайку». — Что вы почувствовали, когда узнали о смерти отца? — Я плакала, много плакала… Йельм резко выключил диктофон, а потом промотал запись вперед. Ему подумалось, что понять другого человека по сути невозможно. Что именно управляет его жизнью, что связывает его с другими людьми? В ранней юности он был влюблен в одну девушку-хиппи, старше его по возрасту, ее звали Ильва Якобсон-Флод, и вдруг ему представилось, что Ангел могла бы быть ее дочерью. Жизнь расходится, как круги по воде. Он снова сменил кассету, опять наугад. Йельм все слушал, слушал и слушал, удивляясь старательности Черстин Хольм. Секретари, члены семей, служащие, друзья проходили перед ним нескончаемой вереницей. Вот разговор с мужчиной, он говорит с акцентом, похожим на гётеборгский: — Вы из Гётеборга? Наверняка вы знаете Ландветтера? — Пожалуй, — рассеянно согласилась Черстин Хольм. — Скажите, как получилось, что Вилли сменил фамилию, а вы нет? — Ну, я не имел ничего против фамилии Карлбергер. Она довольно… звучная. Вильям пережил развод болезненнее, чем я, ему было двенадцать, а мне все-таки пятнадцать. Мы остались с мамой и зажили совсем иначе, чем прежде. Из князи в грязи, так сказать. Вдобавок я уже сформировался как личность. Вильям был более раним. К тому же он умудрился очень быстро превратить свои личные проблемы в конфликт идеологий. Проекция, так, кажется, называется этот способ выживания. — Как вы отреагировали на известие о смерти отца? — Не знаю. Онемел. Не у каждого был отец, которого отправила на тот свет русская мафия. — А откуда вы взяли про русскую мафию? — Так было написано в «Гётеборгс-тиднинген». Я читал газеты по пути в самолете. «Афтонбладет» говорила о РАФе. «Экспрессен» винит сицилийцев. Кому верить? Йельм остановил запись и бросил взгляд на погруженного в работу Чавеса. За окном уже начало темнеть. Йельм решил, что следующая кассета будет последней. Он вставил ее в диктофон и услышал голос Черстин Хольм: — Беседа с Рикардом Франценом, третье апреля, 12 часов 16 минут. — Я хочу, чтобы это было зафиксировано, — резко произнес бывший судья Рикард Францен. — Чтобы мое мнение было отражено во всей полноте. Как вы, красавица моя, вообще осмелились прийти сюда после того, что сотворили ночью с моим сыном? — Мы очень сожалеем о случившемся, но вы могли бы просветить нас, что у вас есть сын, что у него есть ключи и что он может ворваться в дом посреди ночи с белыми следами кокаина на носу. — Я никогда не думал… — Первый вопрос. Одного из членов ордена Мимира, не входившего в орден Скидбладнира, зовут Георг Хуммельстранд. Вы его знаете? — Георга? Конечно. — Как он отнесся к отделению ордена Скидбладнира? — Не совсем позитивно. Вы хотите сказать, что продолжаете расследовать линию ордена? Несмотря на Карлбергера? — А откуда вы это знаете? Эта информация не обнародована. — Черт возьми, у меня могут быть свои каналы! Это же приведет вас в тупик! — Расскажите о Хуммельстранде. — Он был очень возмущен. Для него устав ордена Мимира являлся непреложным законом, а нас он считал предателями. Он принадлежал к маленькой ненавидящей нас группе, именно из-за нее я поверил, что могу стать следующей жертвой. — Назовите еще имена. — Оскар Бьеллерфельдт, Нильс-Оке Свэрд, Бенгт Клинт, возможно, Якоб Рингман. — В чем состояли ваши разногласия? Конкретно? — В деталях ритуала. В высшей степени тайных. Особенно для женщин. — Правда, что тогдашний инспектор отдела по борьбе с наркотиками Стокгольмской полиции Ян-Улов Хультин в 1978 году задержал Рикарда Францена-младшего за хранение и распространение наркотиков и, настойчиво преодолевая серьезное сопротивление, добился того, чтобы ваш сын был арестован и предстал перед судом, однако Верховный суд Швеции, в котором вы тогда были судьей, освободил его из заключения? — Но ведь не я рассматривал дело своего сына! — Этого никто и не утверждает. Правда ли также то, что Хультин после этого дела был переведен в полицию Худдинге? На мгновение воцарилась тишина. Йельм вспомнил, как резко Хультин вздернул бровь. На заднем плане послышался слабый голос Францена: — Не думал, что Хультин будет болтать… Ну что ж, это дело было совершенно ясным и прозрачным. Моего сына освободили. Доказательства его вины рассыпались в прах. — Хультин мне ничего не сообщал. Я сама прочитала дело. В нем есть некоторые примечательные детали. С тех пор Рикарда-младшего десятки раз ловили с поличным и отпускали. На пленке послышался грохот, и звук исказился. Судья Францен произнес громким, дрожащим и удивительно странным голосом: — Я думаю, вам стоит поискать себе новую работу, юная дама. Могу вам кое-что предложить. — Отдайте диктофон, господин судья, — спокойно произнесла Черстин Хольм. Йельм осторожно постучал и вошел. Нюберга не было. Хольм все еще сидела на своем месте, слушала записи и печатала на ноутбуке. В комнате было совершенно темно. Она взглянула на него и сняла наушники. — Да? — произнесла она тем же спокойным тоном, каким говорила «отдайте диктофон, господин судья» несколько часов назад. Время было уже очень позднее. Йельм положил ей на стол стопку кассет и легонько кивнул. — Безнадежно, — сказал он. — Но Францен — это настоящий сюрприз. — Наверно, это было глупо… — Ты пошла к нему, чтобы немножко напугать? — Все эти годы он снабжал своего сына деньгами на наркотики и столько раз вытаскивал его из камеры, что стал притчей во языцех в тюремных коридорах. Больше он не сможет перейти «мост вздохов». |