Онлайн книга «Метроленд»
|
Но по мере того как они продвигались вперед, в тоннеле и впрямь становилось светлее. Теперь Гарин четко видел контуры мужчины, идущего впереди. Он был ему благодарен за то, что мужчина больше заботился о Ксюше, чем о себе. Но его сильно смущала неизвестная причина такой заботы. Ведь, если бы Гарин был один, без дочери, этот мужчина вряд ли вызвался бы ему помогать. Значит, все дело в Ксюше. Но почему? Откуда такая любовь к незнакомому ребенку? «Брось, Гарин, – говорил он себе. – Не надо думать о человеке хуже, чем он есть. Разве Михаил не относился к ней точно так же?» Воспоминание о толстяке заставило его сердце болезненно сжаться. Как он? Сумел ли выбраться? «Я вам верю», – сказал толстяк. И еще он сказал: «Я не умею плавать». Сознание того, что он бросил человека, не давало Гарину покоя. Сколько он ни пытался списать свое поведение на сложившуюся ситуацию, но так и не мог до конца себя оправдать. Этот мужчина, которого он, спас, заставил Гарина забыть о Михаиле. «Ну а что я еще мог сделать?» – подумал Гарин и удивился, как вяло сейчас звучит его обычное оправдание. Последние годы он только и делает, что оправдывается: перед Ириной за то, что не мог толком обеспечить семью; перед Ксюшей за то, что многие простые и вполне естественные радости оставались для нее недоступны – все по той же причине; перед самим собой, наконец, за то, что был мямлей и предоставил жизни идти своим чередом, не пытаясь в ней хоть что-то изменить. «Ну а что я могу сделать? Что мне, воровать, что ли?» – говорил он, считая, что одним этим решает все возникающие проблемы. Ерунда! Проблемы оставались проблемами, потому что Гарин оставался Гариным. Но сейчас где-то внутри него возник такой сильный и неожиданный протест против своей привычной фразы, что он чуть не задохнулся от злости. «Что я мог сделать? Да все, что угодно! Даже больше, если кто-то и мог что-то сделать, то только я! Я один! И не сделал!» Мысли его вновь переключились на мужчину, шедшего первым. «Вся разница между нами в том, что он может твердо сказать: я – первый! А я – не могу!» Да, он спас этого человека. То есть смог. И мужчина помог ему. Но Гарин сильно сомневался, что он сделал это как ответную любезность. Мужчиной двигали совсем другие побуждения, которые Гарин не понимал. Почему-то именно это не давало ему покоя. Наверное, он боялся и подсознательно ждал момента, когда мужчина обернется и скажет: «Все, хватит! Я отчаливаю, а дальше карабкайся сам!» Ведь сказал же он что-то подобное Михаилу. Гарин был готов к такому повороту событий, но главный вопрос – почему? – так и остался бы невыясненным. Гарин собрался было спросить мужчину, сказать что-то вроде: «Я, конечно, понимаю, сейчас не время и не место, но все-таки… Почему это вы, уважаемый, так ревностно заботитесь о моей дочери? И о чем вы разговаривали с ней, сидя в вагоне? И что за дурацкие вопросы – кто на кого похож? На маму или на папу? И?» Было что-то еще, ускользнувшее из сознания, как ключ от двери сквозь дырку в кармане. Что-то еще заставило Гарина насторожиться, вот только он не мог вспомнить что… «Он сказал… Он сказал…» Мужчина вдруг выкинул вперед правую руку: – Фу! Кажется, выбрались! Гарин посмотрел через его плечо и увидел свет, играющий на стенках тоннеля. Бледный электрический свет. Самое приятное и долгожданное зрелище. Они, не сговариваясь, ускорили шаг. – Как Ксюша? – хрипло спросил мужчина. – Рука болит, – хнычущим голоском произнесла дочь. – Ничего, девочка! Мы уже вышли! Потерпи еще маленько! – бодро выкрикнул мужчина. Теперь он почти бежал, и Гарин удивился – как ему удается так быстро передвигаться? Со сломанной-то ногой? Через минуту они вышли из тоннеля. Гарин подошел к платформе. – Слезай, принцесса! Ксюша встала на ноги и отошла от края. – Сейчас я залезу и помогу тебе! – сказал Гарин, обращаясь к мужчине. Тот не ответил. На станции вполнакала горели светильники, и Гарин попытался еще раз внимательно рассмотреть незнакомца. В вагоне тени, отбрасываемые факелом, искажали черты лица. Гарин понял, что никогда его раньше не видел. Ни в жизни, ни на фотографии. Но странное чувство, что мужчина его откуда-то знает, напротив, только усилилось. Гарин кряхтя забрался на платформу и протянул мужчине руку. – Залезай! Тот будто колебался – брать ему протянутую руку или нет. Правда, длилось это недолго. Мужчина обхватил гаринское запястье и, упираясь здоровой ногой в стенку, рывком бросил тело вверх. Гарин подхватил его за воротник и вытянул на бетонный пол. Это было непередаваемое, ни с чем не сравнимое ощущение – вновь почувствовать под ногами твердую опору. Только сейчас Гарин понял, как же он, оказывается, устал. Он посмотрел на мужчину; видимо, ему досталось не меньше, а может, даже и больше. Он лежал на спине, не делая попыток подняться. – Сейчас, принцесса… Немного передохнем и пойдем дальше, – Гарин обернулся, отыскивая глазами Ксюшу, и не увидел ее. – Ксюша! – заорал он и бросился вперед. Краем глаза он успел отметить, что его крик мгновенно поднял мужчину на ноги; тот вскочил, как ошпаренный, и побежал еще быстрее Гарина. – Я здесь, – раздался тонкий голосок невдалеке. – Где? – Гарин пошел на голос. Из-за колонны, стоявшей на другой стороне платформы, показалась дочь. – Здесь. Я смотрела. – Куда? – Гарин подошел ближе и все понял. Параллельный путь был почти свободен от воды. Она плескалась на самом дне желоба, проложенного между рельсами. Он поразился – почему ему самому не пришла в голову такая простая мысль. Но еще больше его поразила реакция незнакомого мужчины. – Фу, как ты меня напугала, девочка! Не делай так больше. Не делай так больше никогда! – сказал он. Гарин стоял, тупо соображая, что означает это «никогда». Мужчина говорил так, словно не собирался расставаться с Ксюшей. Незнакомец доковылял до его дочери («моей дочери!») и осторожно коснулся ее плеча. – Ты права, – говорил он, будто не замечая, что Гарин стоит рядом. – Мы пойдем здесь. Умница. Умница… – Эй! – спросил ошеломленный Гарин. – Что здесь происходит? Мужчина, казалось, только сейчас вспомнил о его существовании. – Что происходит? – переспросил он. – Нам надо выбираться – вот что происходит. Поэтому давай не рассиживайся. Пошли! |