Книга Ее андалузский друг, страница 67 – Александр Содерберг

— Вечно эти иммигранты, — буркнул Хассе.

Аск с важным видом листал свой блокнот.

— Так, значит, ты возвращался домой с работы?

— Да.

— Где ты работаешь?

— У меня свой ресторан — «Трастен».

— И в твоем ресторане все в тот вечер было спокойно? Никаких драк? Ничего не произошло?

Карлос снова покачал головой и коснулся пальцами ноздри — быстрым, едва заметным движением.

— Нет. Ресторан закрылся в одиннадцать, я пришел туда, чтобы запереть дверь. Тихий субботний вечер.

— Ясное дело, Карлос, — улыбнулся Андерс.

Тот попытался улыбнуться в ответ.

— Откуда ты родом, Карлос? — спросил Хассе.

— Из Испании. Я из Малаги.

— А разве короля зовут не Карлос?

Фуэнтес пытался уследить за его вопросами.

— Нет, его зовут Хуан Карлос…

— Так, значит, его все-таки зовут Карлос! — обрадовался Хассе.

Допрашиваемый потерял нить разговора.

— Стало быть, ничего не произошло? — снова задал вопрос Андерс.

Карлос посмотрел на Андерса и покачал головой.

— Все как обычно? — спросил Хассе.

Карлос переводил взгляд с одного на другого.

— Я же сказал!

— Дон Карлос! Правда, есть актер из порнухи, которого так зовут?

Карлос посмотрел на Хассе, не понимая, ожидает ли тот ответа на свой вопрос.

— Не знаю, — тихо ответил он.

Андерс оглядел Карлоса:

— Ты когда-нибудь изучал психологию?

— Что?

— Ты изучал психологию?

Карлос покачал головой:

— Психологию? Нет.

Андерс указал на Ханса:

— А мы изучали. Мы психологи. Закончили школу психологии Клинга и Кланга.

Карлос совсем растерялся.

— А там учат, что один из явных признаков лжи — это когда человек чешет ноздрю.

Карлос пощупал свой нос.

— Вот именно. Ты все время чешешь ноздрю, Карлос, — кончик того самого проклятого маленького нерва, который оживает всякий раз, когда мы лжем.

— Я не лгу, — ответил он.

— Насколько хорошо ты знаешь Гектора Гусмана? — спросил Хассе.

— Гектора?

Аск и Берглунд выжидали.

— Старый знакомый, заходит иногда ко мне в ресторан поужинать.

— Как ты мог бы описать его?

— Ничего особенного, обычный мужчина.

— А кто такой обычный мужчина?

Карлос снова почесал ноздрю:

— Самый обычный. Работает, ест, спит… Не знаю…

— Ты встречался с Гектором в субботу?

— Нет.

— Но ведь он был в ресторане?

— Когда я пришел, его уже не было. Я пришел поздно — чтобы запереть двери.

— Кто-то был с ним в тот вечер? Что тебе об этом известно?

Карлос покачал головой:

— Об этом я ничего не знаю.

— Женщина по имени София?

Карлос покачал головой, довольный тем, что ему не приходится лгать.

— Не знаю, — вяло проговорил он.

Андерс поднялся, подошел к Карлосу и стал разглядывать его изуродованное лицо. Карлосу эта назойливость была неприятна, однако он постарался изобразить дружелюбие.

Хассе встал позади Андерса и тоже уставился на Карлоса.

— Били прицельно, — шепнул Андерс.

Карлос вопросительно посмотрел на них.

— Эти подростки, которые на тебя напали. Они били только по лицу?

Карлос кивнул.

— Никаких других травм?

Карлос покачал головой.

— Тебе придется носить вот это.

Андерс протянул ему микрофон.

— Держи его в кармане или где хочешь, но не далее тридцати метров от этой штуки.

Аск показал ему черную коробочку.

Карлос отрицательно замотал головой.

— К сожалению, тебя никто не спрашивает, Карлос. Носи микрофон и помалкивай. Включай его, когда находишься рядом с Гектором и Ароном, заполни его информацией.

Хассе и Андерс повернулись и пошли к входной двери.

— Вы не имеете права… — прошептал Карлос.

Андерс обернулся:

— Имеем. Мы имеем право делать все, что сочтем нужным, — даже альтернативное.

— Какое такое альтернативное?

Хассе быстро шагнул к Карлосу, схватил его за горло и несколько раз ударил кулаком сбоку по лицу. Тяжелые глухие удары пришлись в висок, в ухо и по скуле. Карлос осел на пол. В полуобморочном состоянии он видел, как фигуры Клинга и Кланга исчезают за входной дверью.

Он долго сидел на полу, пытаясь успокоиться. Сердце билось слишком часто. Внезапно он ощутил, как ему сдавило грудь, дыхание стало тяжелым, сердце заколотилось, закружилась голова. С трудом ему удалось подняться и доковылять до ванной. Сердце отчаянно стучало в груди. Дрожащими руками он достал из баночки с сердечным лекарством пять таблеток. Проглотив три, оперся ладонями о край раковины, стараясь глубоко дышать. Вскоре ему полегчало, пульс стал ровнее. Карлос оглядел себя в зеркало. Избитый мужчина. Перед ним стоял выбор из двух вариантов — в будущем, вероятно, к ним добавится еще один, но сейчас их было всего два: Гектор или Ханке. Третий вариант со временем мог оказаться полицией, но он пока не уяснил для себя, что им известно, а что нет. Ему придется остерегаться всех. Карлос попытался оценить шансы Гектора и Ханке — кто из них сильнее, кто победит? Он понятия не имел — даже не подозревал, что именно они не поделили; знал только, что продал своего босса, был избит им за это, а затем удостоился визита полиции, которой кое-что известно.

Фуэнтес посмотрел на свое разбитое лицо. Это сделал Гектор. Может быть, теперь они квиты…

Карлос повернулся и вышел из ванной. Нет, они вовсе не квиты — это он чувствовал сердцем. Однако сейчас не время слушать свое сердце. Он отправился в кухню, открыл бутылку вина и выпил большой бокал. Звонить он никому не будет, надо выждать немного, посмотреть, как будут дальше развиваться события. А потом он решит, на чьей он стороне.

На столе лежала стопка бумаг. Гектор читал. Перед ним сидел на стуле юрист Эрнст. У стола примостился Арон, который прочитывал все бумаги по два раза.

— Я зарегистрировал компании в Восточной Индии и Макао, — сказал Эрнст. — Это инвестиционные компании, владельцами которых записаны ты, Терри, Дафни и твой отец. Тебе принадлежит пятьдесят один процент, твоему отцу Адальберто — сорок пять, которые в случае его смерти наследуешь ты. То же касается и обратной ситуации — в случае твоей смерти твоим наследником становится он. Терри и Дафни владеют на двоих четырьмя процентами и имеют право подписи от имени компаний. Они подписали доверенности, все бумаги у меня здесь…