Онлайн книга «Мишн-Флэтс»
|
Жениху было тридцать семь. Невесте – двадцать девять. За свое решение мать дорого заплатила. Ссора с Джо Уилмотом вышла страшная – считай, на всю жизнь. Со временем они более или менее помирились, хотя трещина в отношениях отца и дочери осталась навсегда. Энн часто звонила отцу. Но после каждого звонка она обычно запиралась у себя в комнате и плакала. После смерти отец оставил ей достаточно денег на мое образование и немного для нее самой – однако это не шло ни в какое сравнение с тем огромным капиталом, который она получила бы, не пойдя против воли отца. Одну из традиций семьи Уилмотов мать свято блюла – а именно, она одаривала меня, если я демонстрировал какое-либо достижение в самосовершенствовании. К примеру, доллар за выученную речь из шекспировского «Генриха V» – и еще доллар, если я мог продекламировать ее перед обедом без единой ошибки. Пятьдесят центов стоил прочитанный «серьезный» роман (за Конан Дойла или за комиксы я не получал ничего, кроме презрительного взгляда). Биографии исторических деятелей тянули на доллар. И целых пять долларов – за прослушанную вместе с ней радиоинсценировку романа «Я, Клавдий». В день, когда мать вышвырнула отца из дома за сахарную пудру в его волосах, она освободила середину кухни от мебели и предложила мне научиться танцевать – и посулила доллар, если я буду прилежен. Она поставила пластинку с песнями Фрэнка Синатры и оставила открытой дверь в гостиную, где стояла радиола. После этого проинструктировала меня, куда класть руки и что делать с ногами. До материной талии мне было еще высоковато, и левую руку я положил ей на бедро, а правую вытянул вверх, чтобы она могла взять мою ладонь в свою. – А теперь что? – Делай шаг ногой, которая впереди. – А которую ставить вперед? – Любую. Ты веди, а я за тобой. – Почему ты за мной, а не я за тобой? – Так принято. Мужчина ведет. Давай. Мы потанцевали немного под «Летний ветерок». Она вдруг спросила: – Хочешь поговорить о том, что произошло сегодня утром? – Нет, – сказал я. – Хочешь меня о чем-либо спросить – о чем угодно? Я был слишком занят своими ногами – «Никогда не смотри себе на ноги, только на партнера; держись прямо, словно из твоей головы торчит веревка и тянет тебя вверх, вверх!» – я был слишком скон-цент-ри-ро-ван на ритме, поэтому ответил: нет, все в порядке, никаких вопросов. Мать прижала мою голову к своему животу, так что я чуть не задохся, и тихо сказала: – Ах, Бен... Ах, Бен... Это значило: у нее на душе невесело, но она не хочет, чтобы я об этом знал. – Ты не можешь ставить на кон свою шерифскую звезду. – А почему бы и нет? Она чего-нибудь да стоит. Золото как-никак. – Никакое это не золото. А если бы и да – какой мне от него прок? Переплавить, что ли? – Будешь носить, Дайан. Как украшение. – Бен, я не намерена расхаживать по городу с твоей чертовой звездой. – Ну и зря. Можешь даже новым шерифом стать. Шерифиня Дайан! Она возвела глаза к небу: дескать, не понимаю юмора. – Давай, Бен, или ставь денежки на кон, или прикрывай лавочку. Я принимаю только твердую валюту. Доллар США. Бобби Берк встрял с очередной банальностью: – Разрешенная законом денежная единица для оплаты товаров и услуг во всех секторах экономики. Банк составлял чуть меньше пятидесяти баксов – почти предел при тех условиях, на которых мы играли. У меня на руках были три дамы – и против меня одна Дайан. Было бы досадно выйти из игры в такой момент. Я воззвал к Дику: – Разве шерифская звезда не стоит хотя бы пятнадцати долларов? А, Дик? На самом деле она потянет на двадцать пять, а то и на тридцать пять. Могу показать каталог с ценами! – Ну да, – с видом специалиста отозвался он, – но если ты продаешь новую. – Дик, звезда не «бьюик». Сколько миль она отъездила – не играет ни малейшей роли! – Дайан решать. Хочет принять ее – Бога ради. – О Господи! Дик, какой же ты бесхребетный! Моллюск чертов. Ты что – Дайан боишься? Друга поддержать не хочешь? – Да, боюсь. – Дайан, душечка... – И не проси! – Дайан, ну послушай... – Нет и нет. – Выиграешь звезду, будешь расхаживать с ней по городу – и выставишь меня полным дураком перед всеми. Разве тебе подобная перспектива не улыбается? Дайан лишь отрицательно мотнула головой. – Вот если к звезде прибавишь штаны – тогда по рукам. – Штаны я на кон не ставлю. – Значит, на руках у тебя одна шваль. – Одно с другим не связано. Штаны – святое. – Давай, рискни святым. – Дайан, о моих штанах не может быть и речи. – А что еще у тебя есть? – Звезда – последнее, что у меня есть. Она взяла звезду, задумчиво повертела ее в руках. Думал, она ее еще и на зуб попробует: не фальшивая ли? – Ладно, согласна. Сделаю из нее серьги или еще что. И буду носить в открытую. Пусть все в городе видят, какой ты разгвоздяй. Она бросила звезду на банк. – Бен, это что же – Дайан теперь наш новый шериф? – осведомился Дик. – Не торопи события. Она еще не выиграла. – А если? Она что – действительно станет новым шерифом? – Думаю, да. Он с сомнением помотал головой. Дайан открыла карты. Два короля, две семерки. В голове у меня стрельнуло: давай, выходи из игры к такой-то матери! Отличный шанс! Просто не открывать карты, признать проигрыш – пусть Дайан достанутся и пятьдесят долларов, и шерифская звезда. Разумеется, это предельно позорный конец моей полицейской карьеры, но тем не менее – конец! Конец, черт возьми! Но с другой стороны – в кои-то веки у меня возможность выиграть у Дайан. Я открыл три дамы – и сгреб банк: сорок пять долларов плюс шерифская звезда. – Ты бы все равно ее у меня отобрал, – проворчала Дайан. Я пожал плечами. Почем знать. Почем знать... Много позже я наблюдал, как Дайан встала с кровати и подошла к окну. |