Онлайн книга «Недетские игры»
|
– Молчи, дура. – Нет, ты мне скажи, ты о сыне подумал, когда… – Нина, ради бога, не выводи. Вот чего ты от меня сейчас хочешь услышать? – Хочу услышать, как мы жить дальше будем. Со службы уволили, под статьей ходишь… – Из этого дурдома давно пора было увольняться. Что я, места на гражданке не найду? – А что ты делать умеешь? – Федор обещал пристроить. – Да у него таких придурков, как ты, пруд пруди. Очень ему еще один нужен! Вот получим деньги, я Олега заберу и уеду. – Ну-ну… Куда ты, на хрен, денешься? Ругань могла бы продолжаться и дальше, но поджимало время: Нине пора было вести сына в садик, а потом ехать на работу. С гордо поднятой головой она вышла из кухни, позвала Олега и вскоре хлопнула дверью, не попрощавшись с супругом. Прапор усмехнулся, достал из кармана засаленную бумажку с номером телефона и, вслух проговаривая цифры, позвонил: – Алло, Федор? Здравия желаю, это Михаил. – Прапор сделал короткую паузу и откашлялся – как ему казалось, солидно, а на самом деле до неприличия подобострастно. – Как там насчет денег? А если на очной ставке он меня застрелит? Ладно, только все бабки мне. С женой я сам разберусь. Не успел он положить трубку, как в дверь позвонили. – Опять, что ли, ключи забыла? – Прапор допил чай и пошел открывать. Открыл и сразу получил удар в глаз, от которого пролетел половину прихожей и шлепнулся на пол. Спокойно, по-деловому, в дом вошли Паша, Молчун, Лютый и Топорков. Паша присел на корточки, остальные встали вокруг Прапора полукругом. Ошалело помотав головой, Прапор попробовал встать – и получил от Паши такой тычок в грудь, что перехватило дыхание. – Я пожалуюсь в УСБ! Никто не ответил. Молчун достал пистолет и начал присоединять к нему глушитель. У Прапора расширились глаза, когда он разглядел, что это не табельный «ПМ», а ободранный, многократно бывавший в деле «ТТ». – Я в прокуратуру напишу, – следя за тем, как глушитель накручивается на ствол, неуверенно пригрозил Прапор. Топорков стал надевать резиновые перчатки. И тоже молча. Такого быть не могло. Такое бывало в книгах и фильмах, но чтобы в жизни… Да они что?.. – Я вас всех посажу на хрен, – сказал Прапор, не слыша своего голоса. Молчун звонко передернул затвор. Топорков протянул к нему руку: – Дай, моя очередь. – Не ври, ты в прошлый раз был. – А может, по-тихому? – Лютый вытянул из кармана удавку со свинцовыми грузиками на концах. Прапор закрыл глаза. Когда открыл, картина не изменилась. – Хватит, он мой, – сказал Паша, и Молчун подал ему пистолет: – С этим трудно поспорить. Паша приставил ствол ко лбу Прапора и взвел курок. Негромкий щелчок отозвался в голове Прапора взорвавшейся бомбой. – Гриша, включи телевизор погромче, – попросил Паша, и Лютый уверенно проскользнул мимо лежащего Прапора в кухню, где бормотал маленький «Грюндик». Прапор заорал. Разинул пасть и закричал что есть мочи: – А-а-а, спасите, а-а-а!!! Паша двинул Прапору в солнечное сплетение, отчего тот задохнулся и орать перестал, потом воткнул ему в рот ствол. – Гриша, я же просил! Ты чего, в кнопках разобраться не можешь? Звук телевизора стал нарастать. Диктор что-то бубнил про политику. – Заканчивай, Паша. Нам еще по второму адресу ехать, – напомнил Молчун. Кричать Прапор не мог, но завыть у него получилось. В то же время, как он ни был раздавлен страхом, но полностью соображать не перестал. Догадаться, что это спектакль и что всерьез убивать его не собираются, он не смог, слишком уж натурально все было разыграно. Но почувствовал, что можно попробовать сторговаться. Он ведь занимался этим всегда и везде, может, и сейчас выгорит? Вместо слов получилось мычание, сопровождаемое клацаньем зубов по железу, но Паша проявил интерес, вытащил изо рта Прапора пистолет и наклонился пониже, прислушиваясь. – Меня заставили, я не хотел! – выпалил Прапор, тараща глаза. – Он сказал, что убьет меня, если не соглашусь. – Кто? – Федор! – Какой Федор? – Прахов фамилия, Кальяном зовут. Да его все знают! Он у Шахида был боссом. У него, наверное, и гранатометы, которых вы не нашли. – На хрена они ему? – Я… Я не знаю! – Что он готовит? – Не знаю! Но могу узнать, я попробую! – Сколько он тебе заплатил? – Восемь штук баксов. Обещал восемь, пока дал половину, сказал, остальное после очной ставки отдаст. – Дешево же ты себя ценишь, урод! Паша посмотрел на Молчуна с Топорковым: – Ну и чего с ним делать теперь? Молчун дернул плечами: дескать, смотрите сами, но лично я бы решение не стал менять. А Топорков в раздумье покачал головой: – Может, он живой нам сгодится! – Да! – Прапор обрадовался, увидев союзника. – Я… Я все… Все, что хотите! – Чего от тебя можно хотеть? – Паша брезгливо ткнул его пистолетом в лицо. – Один геморрой только… А сдохнешь – и все проблемы решатся. – Не надо, у меня сын маленький. – Тоже мне, папаша нашелся! – Паша посмотрел на Лютого, стоявшего в дверном проеме кухни. – Ты как считаешь? – Пусть признанку напишет. А там поглядим. – Слышал, урод? – Я… Я все напишу! – Ну, тогда живи пока. Лютый и Топорков отвели Прапора в комнату. Посадили за стол, дали бумагу, прицепили наручником к ножке стола. Прапор торопливо схватил авторучку: – На чье имя писать? – Прокурору города Санкт-Петербурга. – Ага… И… И с чего начинать? – С начала. Как гранатометы украл, кому и как их продал, – велел Топорков, но Лютый остановил: – Он так до вечера не закончит. Давай с последнего эпизода, как он Николай Иваныча оговорил. Паша и Молчун вышли на улицу. – Вроде получилось. – Сплюнь! – Паша постучал по деревянным перилам крыльца. Минут десять они постояли, потом Молчун раздавил окурок и со словами: – Пойду посмотрю, что этот писатель родил, – скрылся в доме. Идея наехать на Прапора принадлежала Паше. Лютый его не поддержал: |