Онлайн книга «Недетские игры»
|
Тимофей посмотрел на Вику. Перспектива поселиться с ней в гостинице, тем более за чужой счет, его вдохновляла. – А может, и не освободишься? – спросила Вика. Марат отвел взгляд: – Может, и нет. Не знаю, как дела сложатся. Тимофей незаметно толкнул Вику локтем: давай, остаемся. Пару дней погуляем, а потом, если Марат не вернется, как-нибудь доберемся до Питера. – Я возвращаюсь, – сказала Вика. Сидеть в Новгороде и гадать, что будет дальше, ей не хотелось. Тем более что она чувствовала: у Марата все закрутилось серьезно и ни через два дня, ни даже через неделю он не освободится. Чем его ждать, проще отправиться из «Пулково» самолетом. – Я возвращаюсь… Марат посмотрел на художника: – Ты, я так понимаю, один не останешься? Тогда решено. – Возвращаться – плохая примета, – пробубнил Тимофей. Широкими колесами подняв с обочины пыль, «Шевроле» развернулся и припустил в Санкт-Петербург. Обратная дорога показалась длиннее – хотя обычно бывает наоборот. Может быть, потому, что молчали, и потому, что погода испортилась. Небо заволокло тучами, в лобовое стекло бил косой сильный дождь, будто старавшийся задержать рвущуюся в город машину. Вика шепнула тигренку: – На самолете полетим. Помнишь, ты летал и тебе очень понравилось? Ее подвезли к дому. У подъезда стоял патрульный «Форд-эскорт» с милиционером в кабине. – Чего тут гаишники делают? Да еще и с московскими номерами. У кого-то денег не хватило откупиться на трассе, так они домой к нему не поленились приехать? – усмехнулся охранник, останавливая «Шевроле» позади «Форда». Он вышел вместе с Викой, чтобы помочь забрать из багажника сумку. Когда он поднял заднюю дверь, с сиденья обернулся Тимофей: – Вик, может, тебе донести? Лицо у него было жалобное: он напрашивался на «чай с продолжением» – и понимал, что ни чая, ни продолжения ему, конечно, не светит. – Спасибо, Тема. Я сама. Вика забрала сумку, поблагодарила охранника и вошла в дом. «Шевроле» резко взял с места – Марат торопился высадить художника у метро и отправиться на работу. Вика подошла к двери квартиры, достала ключи. Выше нее, на межэтажной площадке, стоял инспектор ГАИ в ярком светоотражающем жилете. – Нехорошо, девушка! Правила нарушаем, – сказал он и начал неторопливо спускаться. В его уверенной неторопливости было что-то гипнотизирующее. Снизу бесшумно поднимался второй инспектор, который сидел перед домом в машине. У Вики в сумочке зазвонил телефон. Первый инспектор цокнул языком и запрещающе покачал головой: не надо, не трогай его. – Вам придется проехать с нами, гражданочка, – сказал второй, бесшумно подошедший вплотную. Вика вздрогнула и прижала к себе тигренка. * * * Взрывом выбило широкие витринные окна зала игровых автоматов, раскидало по тротуару какие-то бумажки, жетоны. Место происшествия было оцеплено постовыми и обозначено белой лентой, привязанной где куда – к водосточной трубе, к вынесенному из зала высокому табурету, к ящикам. Внутри оцепления стояли две «скорые помощи», патрульный «УАЗик», микроавтобус взрывотехников ОМОН. Виднелись статичные фигуры местного руководства, прибывшего отметиться и проконтролировать, щелкал фотоаппаратом эксперт, опрашивал какую-то женщину участковый. Кто-то из руководителей по телефону докладывал в дежурную часть главка: – Один человек погиб, у двоих ранения средней тяжести… Когда Роман и Егоров подъехали, два медика с носилками выходили из раскуроченных взрывной волной дверей зала. Человек на носилках был до середины лица укрыт простыней, но показалось, что это Стас, и Шилов с Егоровым бросились к нему из «Фольксвагена». Это оказался не Скрябин. Скрябин, живой и почти невредимый, курил под аркой дома напротив, почти на том самом месте, где получасом раньше стояла машина Румына. – Георгич! – крикнул он. Круто изменив направление, Роман и Егоров подбежали к нему. У Стаса был растрепанный вид, испачканное лицо и царапины на шее и на скуле. – Живой, а?! Птица-феникс! – Мы, боевые мотыльки, в огне не горим. – Скрябин закурил новую сигарету и смял опустевшую пачку. У Романа зазвонил телефон. – Да! – Рома, это Голицын. Надо срочно найти жену Прапора. – Юра, я занят. Давай позже. – Шилов убрал «трубку» в карман, кивнул Стасу: – Ну! – Похоже, он меня вычислил. – И промахнулся? – Нет, он все сделал точно. Меня Заяц спас. – Какой заяц? – Потом расскажу. У нас остался только адрес Пановой. Если он начнет зачищаться, то, значит, и ее тоже. – Твою мать! Где ж людей взять? Снова дозвонился Голицын. – Да, Юра! – Что ты решил? – Ну а мы-то тут при чем? Это вообще не наша тема. – Рома, ее убьют. Арнаутовский отдел замазан, им соваться нельзя. – А у меня на шее двадцать дел и московская проверка. Один опер с проломленным черепом в больнице лежит, второго чуть не взорвали. И я не знаю, что еще будет минут через пять, а ты мною чужие дыры латаешь. – Рома, это операция Кальяна. Он по твоим делам тоже мелькал. На этом деле можно его прихватить. И дальше можешь его давить, на что хочешь. – Сомневаюсь… – А ты не сомневайся, Рома, ты меня не первый день знаешь. Дай мне эту женщину, и я прихвачу Кальяна, я тебе обещаю. – Твою мать! Где ее найти? – В Гатчине. На работе ее нет, я звонил. Но сын в садике. Если поспешите, то успеете перехватить, когда она за ним придет. Поехали все втроем. Приехали, договорились с воспитательницей, и стали ждать. Сначала сидели в машине, потом вышли размяться. Дети бегали по площадке, играли. У мальчишек было много пластмассового оружия – пистолеты, автоматы, винтовки, и они весело изображали войну. Понарошку убитые падали и лежали, подражая увиденному в кинофильмах. Сын Прапора Олег бегал вместе со всеми. У него был «калашников», очень похожий на настоящий. Он расстреливал товарищей длинными очередями и радостно кричал: – Ты убит! Ты убит! Шилов облокотился на металлическую ограду детской площадки, сунул в рот сигарету. – Ты бы не курил, тут дети, – сказал Стас. |