Книга Гарем, страница 124 – Бертрис Смолл

В зале появился менестрель и затянул свои песни. Джанет тут же вернулась мыслями в детство, проведенное в этих самых стенах. Поднявшись из-за стола и повернувшись ко всем спиной, она устремила взор в камин, в котором шумело яркое пламя, и задумалась о прижитом. Вдруг она вздрогнула. Сзади к ней неслышно приблизился Колин Хей и крепко обнял за талию.

— Я хочу тебя! — раздался у нее над ухом его горячий шепот.

— Отпусти, — прошипела Джанет, — или я закричу па весь зал — Я приду сегодня, — спокойно сказал он и отошел. Рассерженная Джанет стала искать глазами брата, чтобы пожелать ему спокойной ночи и удалиться. Адам Лесли и его жена сидели за столом и слушали песни менестреля.

— Доброй ночи, Адам. И тебе тоже, Анна — Еще так рано, право же! — удивился брат.

— Адам, — упрекнула леди Анна, — отпусти сестру. В ее возрасте нужно больше спать.

— Но я вовсе не собираюсь спать, Анна. Я пойду принять ванну. Последние полчаса твои слуги таскают мне в башню горячую воду. Тебе тоже не советую пренебрегать вечерним омовением. Помимо того, что от этого кожа становится мягче и нежнее, ванна удаляет также неприятный запах.

Все это Джанет проговорила с улыбкой, которая, однако, никого не могла обмануть.

В башню ее провожала Рут:

— На вас лица нет, мадам. Джанет резко обернулась:

— Немудрено, что на мне нет лица, милая моя! Весь вечер я только и делала, что отбивалась от издевок со стороны леди Анны и грубых приставаний со стороны лорда Хея!

Рут прыснула:

— Куда леди Анне тягаться с вами, мадам. Что же до лорда Хея, то здесь все мужчины такие. Не то что у нас дома в Турции. Легкая улыбка коснулась губ Джанет.

— Тебе нравится здесь, не правда ли, Рут? Ну признайся, ведь нравится?

— О да, мадам, очень!

Они вошли в башню, поднялись на третий этаж и увидели Мариан, которая заснула прямо на стуле. В камине весело попыхивал огонь. Несмотря на недовольное брюзжание леди Анны, Джанет распорядилась не жалеть дров для своих покоев.

— Пусть поспит. Рут. Помоги мне раздеться, а потом уложи мать.

Молодая женщина помогла Джанет спять платье и отвела ее к приготовленной ванне. Потом Рут аккуратно выбила щеткой зеленое платье и повесила его вместе с остальными нарядами своей госпожи. На кровать она положила прозрачную ночную рубашку из черного шелка и халат.

— Мариан, — позвала Джанет негромко. Пожилая англичанка открыла глаза. — Ступай спать, подружка. Рут, помоги матери, а потом возвращайся ко мне.

Оставшись одна, Джанет от души насладилась тишиной, теплой водой и кремовым ароматным мылом. Она решила устроить в Шиэне турецкие бани, к которым привыкла, а пока что приходилось довольствоваться этим огромным деревянным корытом.

Вдруг на нее повеяло сквозняком, дверь в спальню открылась, и вошел лорд Хей:

— Добрый вечер, моя дорогая. Как ты думаешь, мы уместимся в твоей ванне? Так, так… Мне кажется, вполне.

С этими словами он скинул камзол, рубашку и начал стягивать штаны.

— Вон отсюда! — крикнула Джанет. — Иначе я подниму такой шум, что сюда сбегутся все слуги!

— Че говори глупостей, моя дорогая. Никто тебя в твоей башне не услышит — Он уже полностью разделся.

— Сейчас Рут вернется. Она пойдет за помощью.

Поднявшись по двум ступенькам в ванну, Колин Хей вошел в горячую воду и повернулся к Джанет лицом:

— Я отпустил Рут до утра. Она ушла спать в свою девственную постельку.

— Как ты посмел?!

Он притянул сопротивляющуюся Джанет к себе и, наклонившись, нежно поцеловал в губы. Отпустив, сказал:

— А теперь потри мне спинку, дорогая.

Джанет разразилась проклятиями на турецком, но Колин лишь рассмеялся в ответ.

— Хорошо, — сказал он. — Будь по-твоему, сначала я тебе потру.

Он развернул ее, намылил спину мылом, затем ополоснул. Покончив с этим, он вновь притянул ее к себе, накрыл руками ее груди и принялся щекотать соски. Джанет, извернувшись, схватила мочалку и замахнулась на него:

— Негодяй!

— Теперь ваша очередь, мадам.

— Тогда ты выйдешь из ванны?

— Обещаю.

Она зло принялась тереть его широкую спину, да так, что та через минуту уже покраснела как помидор. Когда она закончила, Колин спокойно вышел из ванны и стал растираться полотенцем. Джанет невольно принялась его рассматривать, ибо, кроме Селима, не видела обнаженного мужчину.

— Колин Хей был высок, по меньшей мере шести футов и трех дюймов роста. Она знала, что ему пятьдесят пять лет, но тело его было крепким и стройным, вид портило лишь несколько шрамов от шпаги. У него были черные вьющиеся волосы, лишь на висках чуть тронутые сединой. Загорелое лицо было красиво и имело довольно резкие черты. Высокий широкий лоб, длинный прямой нос, большой рот и необычного салатового оттенка глаза.

Отбросив полотенце, он повернулся к ней и уставился в упор. В его мужественности сомневаться не приходилось. Джанет стала краснеть, не сводя зачарованного взгляда с его жезла, который прямо на глазах увеличивался в размерах.

Он усмехнулся и, протянув руку, приказал:

— Иди сюда.

— И не собираюсь делать этого, лорд Хей. Пока ты не оденешься и не уберешься отсюда, — холодно ответила Джанет.

Тогда он быстро подошел к ней и, наклонившись, поднял ее из ванны. Не обращая внимания на ее молчаливое сопротивление, он энергично обтер ее полотенцем и заставил встать напротив камина. При этом у него был такой тяжелый взгляд, что у Джанет, казалось, пропал дар речи. Она только чувствовала, как дико от ярости и страха колотится в груди сердце.

— Мадам, не испытывайте моего терпения! Я сказал тебе, что собираюсь заняться с тобой сегодня ночью любовью, и я сделаю что. Черт возьми, сорок лет ждал этого момента!

— Ты меня принимаешь за последнюю дуру? — взорвалась наконец Джанет. — Думаешь, я поверю, что, увидев меня тогда при дворе и влюбившись, ты томился и тосковал все эти годы? Не сомневаюсь, что ты полежал в каждой второй шотландской постели, я уж молчу про твоих трех жен! А теперь хочешь и меня приколоть к своей коллекции? Я убью тебя!

Она набросилась на него, и полотенце слетело на пол. Джанет нагнулась было за ним, но хозяин Грейхевена оказался проворнее, отшвырнул его в сторону, затем схватил ее, отнес на постель и взгромоздился сверху. Джанет изо всех сил сопротивлялась, пуская в ход попеременно то ногти, то кулаки.