Книга Черт из табакерки, страница 73 – Дарья Донцова

Ойкнув, девочка и Аня метнулись на кухню, Машка осталась ползать возле кучи грязи, принесенной с балкона.

– Чего стоите, – накинулась я на близнецов, – уже все убрали?

– Не-а, – в голос ответили мальчишки.

– Тогда продолжайте!

– Мы отдыхаем.

Я почувствовала, как все тело начало наливаться невероятной усталостью. Боже, как они мне все надоели! И нет никакой возможности от них избавиться.

– Вилочка, – нежно пропела Вика, – иди в спальню, почитай газетку, мы тут сами разберемся.

На моем диване вольготно раскинулись Дюшка, Клеопатра и котенок. Увидав, что я хочу подвинуть семейство, чтобы освободить для себя кусочек, Клепа угрожающе зашипела. Вспомнив, как она расцарапала несчастного доктора, я на всякий случай решила проявить осторожность и перебралась на Тамарину кровать. Но и там мне не нашлось места: все пространство лежанки занимала Кася, устроившаяся со всевозможным комфортом – голова на подушке, тело на пледе.

– Ну ты нахалка, дорогуша, – сообщила я. – Только приехала – и сразу на одеяло.

Псина лениво открыла глаза, вяло махнула хвостом и вновь впала в нирвану. Она совершенно не собиралась в испуге спрыгивать на пол. Нет, собака даже не подвинулась. Я примостилась сбоку, от Каси пахло чем-то непонятным, но не противным. В кабинете у следователя Куприна воняло намного хуже. Ноги мои свисали, но спина вполне удобно устроилась на матрасе. Я попробовала слегка пнуть Касю, но с таким же успехом можно было стучать в каменную стену. Дратхаар даже ухом не повел. Поняв, что больше места мне не отвоевать, я закрыла глаза.

Видали ли вы когда-нибудь, как бурный горный поток влечет маленькое каноэ? Человек, сидящий в утлой лодочке, пытается бороться с течением, изо всех сил размахивая веслом, но обстоятельства оказываются сильней, и небольшой кораблик частенько переворачивается. Гребцу, оказавшемуся в ледяной воде вниз головой, остается лишь молиться богу о спасении.

Вот так и я пытаюсь справиться с быстрой рекой событий, а их все больше и больше. И потом, сколько людей, в конце концов, могут уместиться на наших квадратных сантиметрах? От постоянного шума у меня два дня болит голова. Хотя сейчас относительно тихо…

– Открывайте скорей! – раздался дикий, какой-то нечеловеческий вопль. – Быстрей, на помощь, заснули, да?

Не понимая, что происходит, я вместе с Касей слетела с кровати и понеслась в прихожую. Входная дверь открыта, и в ванной комнате бушует соседка Наташа.

– С ума посходили! Вода мне на голову хлещет, потолок сейчас обвалится, что за уродство!

– Ой, – взвизгнула Вика, – совсем забыла про белье!

– А оно поднялось и слив заткнуло, – резюмировала Наташа. – И как теперь быть?

– Ты не серчай, – отозвался Ленинид. – Завтра же все в порядок приведу. Тоже мне дело – двухметровку побелить. Не голоси, случай такой вышел, не со зла.

Наташа замолчала и вполне спокойно произнесла:

– Шкафик какой в прихожей отличный. Маленький, красивый и вешалка, и полки. Давно такой ищу, где взяли? Дорого отдали?

Ленинид приосанился:

– Сам сделал.

– Да ну! – изумилась Наталья. – Материал отличный, импортный, качественный.

– Немецкий, – гордо заявил папенька. – Германцы народ аккуратный, ихние панели сто лет прослужат.

– И почем покупали?

– Даром достались, – обрадовался папуля, – из некондиции.

– Вот что, – припечатала Наталья, – Аллах с ней, с ванной. Там водоэмульсионка – высохнет, и следа не останется. Сделайте мне такой шкафик, и будем считать инцидент исчерпанным.

– Как два пальца обсосать, – пообещал папенька, потом оглядел многочисленных детей и добавил:

– Простите, пожалуйста. Могу прямо сейчас измерить.

– Пошли, – велела Наташка.

Ленинид прихватил железную линейку, и они исчезли. А мы двинулись есть слегка подгоревший кекс.

Поздним вечером я повезла Дашу на “Динамо”, Вика увязалась с нами. На обратной дороге она положила голову мне на плечо и сказала:

– Господи, здорово-то как!

– Что же ты увидела хорошего?

– Мне никогда не было так весело, как сегодня.

Я ухмыльнулась. Интересный народ – подростки. Жила Вика в собственной роскошной спальне, набитой всем, чем только можно; каталась на “Мерседесе”; надевала вещи от “Гуччи”; ела осетрину, миноги, пирожные и… тосковала день-деньской. Теперь спит на раскладушке, головой на кухне, ногами в прихожей, стирает постельное белье, завтракала сегодня пшенной кашей, про обед все забыли, а на ужин подали малосъедобный кекс и сосиски. Вместо фирменных, но испачкавшихся джинсов, она натянула Тамарины брюки за сорок рублей из секонда, катается со мной в метро… И поди же ты – счастлива.

– У вас так весело, так здорово! – захлебывалась Вика. – Петька и Митька жутко забавные. Прикинь, они хотели Касю пропылесосить, а та на стол запрыгнула! Кристя тоже отличная девчонка, она фенечки плетет, гляди. – И Вика вытянула правую ногу. Чуть повыше щиколотки виднелась браслетка, сделанная из ужасного розового бисера ценой десять рублей за килограмм.

Я перевела взгляд на дорогие золотые серьги, покачивающиеся у Вики в ушах, и не выдержала:

– Небось Кристя ничего не слышала о дзен-буддизме.

– А, ну и черт с ним, – фыркнула девочка, – подумаешь, сама не слишком поняла, что там к чему. И Даша хорошая, она мне понравилась. Маме так и скажу: давайте жить вместе, вот как только ее выпустят, сразу и попрошу. Как ты думаешь, она согласится?

– Конечно.

– А ее скоро домой вернут?

– Думаю, на днях, – покривила я душой. – Следователь очень опытный, мигом разберется.

– Пока она под следствием, – вздохнула Вика, – у тебя поживу, можно? Дома как в могиле.

– У нас тесно, и у тебя от раскладушки спина заболит.

– Ерунда, не выгонишь меня, а?

– Как же школа? – не сдавалась я.

– Ой, – отмахнулась ученица, – два дня занятий осталось, все отметки давно вывели.

Понимая, что деваться некуда, я пробормотала:

– Конечно, оставайся, в тесноте, но не в обиде.