Онлайн книга «Урожай ядовитых ягодок»
|
Жили бедно, но все самые сладкие кусочки доставались Алене. Оно и понятно, Аленочка была крошкой, но Катя постоянно вспоминала свое детство в интернате, и в душе поднималось отчаяние. Нет, ее мать так никогда не любила, не торопилась с работы, чтобы покормить ужином, не забирала каждый день домой, не покупала обновки. Катюша ходила в «государственном». Их группа была одета в добротные, жутковатого вида пальтишки из драповой ткани с цигейковыми воротничками. К ним полагались шапочки «под леопарда» и жесткие, словно железные, сапожки. Катя ни разу не носила одежду нужного размера. Интернатское начальство, стремясь сократить расходы, покупало сиротам вещи «на вырост», и носили они их до тех пор, пока шмотки не начинали трещать по швам. Байковые платьица, ситцевые халатики, колготки, спадавшие складками на щиколотки, кургузые болоньевые курточки и черные резиновые сапожки. Аленочке же мать покупала красивые платьица, бегая по рынкам, выискивала хорошенькие лаковые туфельки. Даже еда в холодильнике была разной. Алене давали фрукты, дорогую рыбу, шоколадные конфеты. Катя с матерью питались в основном гречкой и геркулесом. Но, когда Аленочке исполнилось три года, сразу стало ясно, что ребенок болен. Девочка бледнела, худела, постоянно плакала. Начались долгие хождения по врачам. Наконец вынесли диагноз, звучащий, как приговор, – лейкемия. Пытались лечить, но успеха не добились, Алене делалось хуже и хуже. Катя была доброй девушкой, тяжелое детство и отсутствие материнской ласки не озлобили ее, младшую сестру она любила и, естественно, очень переживала, когда узнала о болезни. Потом у Кати начались сильные головные боли, и она оказалась в пациентках у Савоськина. Доктор умолк, раздавил в пепельнице окурок и добавил: – Меня ее смерть не удивила. – Такое тяжелое состояние было у девушки? – Как раз нет, понимаете, я заметил странную вещь. Вот, допустим, два больных человека. Возраст, социальное положение, физическое состояние – все похоже. Но один умирает, а другой на своих ногах уходит домой. Знаете почему? Первый никому не нужен, родственники хорошо если по выходным придут и банан сунут. К сожалению, таких много… А ко второму без конца народ носится: дети, сослуживцы, приятели. Вот случай был, мужчину привезли с инсультом, четыре месяца лежал. Пока он лечился, сын с невесткой в его комнате ремонт затеяли, безостановочно ему каталог таскали, образцы обоев. Он один раз и скажи: «Зря вы это, дети, умру я скоро». Тут невестка на него как налетит: «Только попробуй! Только вздумай скончаться! Мало тебе не покажется! Такие обои поклеила, лепнину сгоношила, дверь из дубового массива, кровать ортопедическую купила, только посмей умереть!» Савоськин замолчал. – И что? – поинтересовалась я. – На своих ногах ушел. Если человек кому нужен, он обязательно выживет, не отпустят его, ну а если… Он махнул рукой. – К Катерине никто не ходил. Кстати, меня очень удивило, когда вдруг появилась ее мать и с порога заявила: «Хочу показать дочь психиатру. Завтра привезу специалиста». – Была необходимость в такой консультации? – На мой взгляд, нет. – И вы пустили к больной постороннего человека? Савоськин пожал плечами. – Родственники часто пытаются притащить сюда профессоров, экстрасенсов, колдунов… Если я вижу, что вреда не будет, то не протестую, каких неприятностей можно ждать от психиатра? Ежели сделает назначение, я его легко отменю. Не в моих правилах открыто ссориться с людьми. Поверьте, в смерти Кати Рамазановой нет ничего экстраординарного. – Но инсульт произошел после визита В.К. Лазаренко. – Это простое совпадение. Я ушла из больницы в твердой уверенности, что смерть Кати Рамазановой наступила не случайно. Ладно, поеду сейчас к Катиной матери и попробую порасспрашивать ее. Адрес был указан в истории болезни. Даже беглого взгляда, брошенного на обшарпанный блочный дом, хватило, чтобы понять: тут живут не «новые русские», а обитают старые нищие, считающие копейки и экономящие на всем. Дверь нужной мне квартиры выглядела неожиданно добротно. Она оказалась железной, обитой коричневым дерматином и радовала глаз новизной. Что ж, мать Кати получила совсем неплохие денежки и обустроила свой быт. На звонок высунулась тетка лет пятидесяти, с головой, укутанной целлофановым пакетом, похоже, она красила волосы и не ждала никаких гостей. – Вам кого? – вежливо осведомилась хозяйка. Тут только я сообразила, что не знаю имени матери Кати, и прощебетала: – Ох, простите за беспокойство, мне нужен кто-нибудь из Рамазановых. Тетка вышла на лестничную клетку и прикрыла дверь, она явно не собиралась пускать меня внутрь. – Нету их. – А когда вернутся? – Никогда. – Не поняла, простите. – Катя умерла, а Зоя с Аленой уехали. – Куда? – Вы им кем приходитесь? Я заулыбалась еще шире. – Будем знакомы, представитель фирмы «Ваш дом» Виола Тараканова, а вас как зовут? – Лидия, – сурово отрезала тетка и прибавила: – Мне ничего не надо из товаров, все есть. – Это хорошо, – обрадованно ответила я, – просто Зоя Рамазанова приняла участие в нашем конкурсе суперкроссвордов и выиграла первый приз, вот я принесла бумажки… Лида тут же полюбопытствовала: – А что за награда? – Да так, ерунда в общем, двести рублей, но все равно приятно. – Конечно, – отозвалась женщина, – не отняли же, а дали, просто так. Только я никогда не знала, что Зойка кроссвордами увлекается, она на умную не очень похожа. – Простите, – я решила направить разговор в нужное русло, – куда Зоя переехала? Может, знаете адресок? – Погодите тут, – велела тетка, – оставляла она бумажку. Потекли минуты, прошло почти полчаса, прежде чем Лида вынырнула из недр квартиры. – Во, еле отыскала. Записывай. Нью-Йорк, Центр гематологии ребенка… – Извините, где? Нью-Йорк?!! – Ну да, в Америке, не слыхала разве никогда про такой город? |