Онлайн книга «Черная бездна»
|
Через пару минут сзади снова звучит настойчивая просьба расступиться – еще одна группа медиков толкает вторые носилки. Эту «телегу» везут бережно, с соблюдением правил и скоростного режима. «Сальвадор!» – тотчас догадываемся мы. Ровно в десять минут второго выходим на обширную площадь, посередине которой из брусчатки торчит одинокая пальма. Неподалеку готовятся к отъезду несколько медицинских и полицейских машин; около полусотни человек встречает гостей скромного по размерам городка. Вскоре появляется итальянец-комиссар. Поздоровавшись, он негромко сообщает Горчакову: – Я связался с Департаментом общественной безопасности ВМД Италии и вкратце изложил суть дела. Не могу сказать, что мне с радостью поверили, но пообещали прислать катер или судно из Олибии. – Из Олибии? – переспрашивает генерал. – Это далеко? – Город на северо-востоке Сардинии, в четырех часах ходу от Аяччо. Комиссар приветлив и подчеркнуто вежлив. Однако в голосе звучат оттенки сомнения. Приобняв его, наш шеф подбадривает: – Если мой план сработает, вы станете начальником криминальной полиции Сардинии, а нас премируют месячным отпуском. В Аяччо даже ночью невыносимо душно. Ужасающее впечатление от духоты слегка смягчает сухой, но прохладный мистраль – северо-западный ветер. Несколько часов подряд мы с Горчаковым изображаем черте кого: тайных агентов, диверсантов или шпионов. Прячась за густой растительностью, по очереди наблюдаем за клиникой, куда в середине дня мобильная амбулатория доставила несчастного старика Сальвадора. – Лишиться мне генеральских погон, если его не придут навестить, – сказал Сергей Сергеевич, организовав дурацкую слежку. Меня он прихватил в качестве помощника, а Георгию и Майклу приказал отправиться на один из причалов и встретить катер под флагом итальянской полиции. Тот, что вышел из Олибии. Помаявшись в проклятых зарослях до позднего вечера, я проклял все: и «щедрость» Горчакова, «подарившего» так называемый отпуск; и чертов круиз с ворохом проблем и приключений, и долбаных фашистов, спрятавших золото где-то между Корсикой и Сардинией. Трижды предлагал сгонять в ближайший магазин за пивом и пиццей, но всякий раз нарывался на грозный испепеляющий взгляд. – Сиди, – приглушенно рычал генерал. И мы, то прогуливаясь по аллеям небольшого парка, то присаживаясь на лавочки, не сводим глаз с фасада проклятой клиники… Гости появляются около одиннадцати, когда в крохотном парке зажглись три старинных фонаря. Мы заранее меняем позицию, переместившись на лавочку в дальнем углу, куда не проникало искусственное освещение. – Идут, – первым замечаю я две тени, скользившие от парка к фасаду. – Главное – не ошибиться, – надевает генерал очки. – Судя по воровским замашкам, это те, кого мы ждем. Кстати, кто они? – «Нацисты». От «конкурентов» их отличает то, что они знают о «золоте Роммеля» чуточку больше. Двое мужчин пересекают освещенное пространство перед клиникой и, пройдя вдоль фасада, останавливаются у открытого окна. – Говори, что там?! – нервничает Горчаков, плохо различая детали. – По-моему, их кто-то встречает. – Третий? – Ну, да. Открыл окно и помогает влезть внутрь. – Тогда пойдем и мы. – Куда?! – Не волнуйся, нам не придется лазить по окнам. Мы просто послушаем, о чем они говорят… Вот так. У Горчакова всегда все просто. Как ножка от табуретки. Дождавшись, когда парочка исчезнет в проеме пятого окна, мы стартуем. Я иду первым, задавая темп и выбирая наименее заметный маршрут. Вскоре оказываемся под стеной здания. – Не шаркайте, товарищ генерал. Повыше поднимайте ноги и ступайте мягче – с пятки на носок. С пятки на носок… – Понял-понял, – тихо отзывается он. Пригнувшись, осторожно подбираемся к открытому окну. Из палаты доносятся обрывки фраз. Кажется, говорят по-немецки… Горчаков вслушивается в разговор, потом жестом приказывает: «Пошли!» Мы перемещаемся дальше от парадного крыльца, садимся на корточки. Ждем… – И долго мы тут будем торчать? – встревоженно оглядываюсь я по сторонам. – В случае чего и спрятаться негде. – Иногда в нашем деле приходиться надеяться на везение, – приподнимается генерал в попытке заглянуть в ближайший оконный проем. Внезапно глухо стучит фрамуга соседнего окна. Я дергаю шефа за штанину, и мы дружно прижимаемся спинами к прохладной каменной кладке. Кто-то мимолетно выглядывает наружу, но нас, слава богу, не замечает. Мы переводим дух, и Горчаков, подобравшись поближе, вновь подслушивает чей-то разговор… – Бежим, – поступает команда, когда немецкая речь затихает. Согнувшись пополам, мы ретируемся и ныряем в заветный скверик. Там, выбрав кусты погуще, прячемся. – Теперь будь внимателен, – наставляет шеф, прижавшись к траве. – Главное, не упустить эту компанию. Осторожно раздвинув ветви, наблюдаю, как трое мужчин поочередно спрыгивают с подоконника и покидают территорию клиники. Мы незаметно следуем за ними… Слежка длится довольно долго. Троица направляется в сторону причалов, но их передвижение по ночным улочкам из-за частых остановок выглядит странно. – Один из них староват и не может идти быстро, – сообщаю шефу свои соображения. – Да-да, все сходится… Чего у него сходится – я не знаю, но сейчас не время проявлять любопытство – каждое неловкое движение и лишний звук чреваты разоблачением. И мы продолжаем «вести» троицу короткими перебежками… Дважды во время слежки я забегаю в глухие дворики и, прикрыв ладонью рот, связываюсь по мобильнику с Георгием. Первый раз интересуюсь прибытием полицейского катера и получаю исчерпывающий ответ: итальянцы давно прибыли. Вторично пытаюсь объяснить координаты того прибрежного района, куда нас привели проклятые «нацисты». Я совершенно не знаю города, но кое-как удается определить ориентиры, и к моменту посадки троицы на маломерное судно наше средство передвижения причаливает к «стенке» в двухстах метрах. По очереди перешагиваем с бетона на борт катера. Над его рубкой торчит высокая мачта, увешанная антеннами, а на корме сложено несколько комплектов прекрасного снаряжения – ребризеры с полнолицевыми масками, раздельные гидрокостюмы, ласты… Горчаков жестами изъясняется с итальянцами: «Потушите прожектор и осторожно следуйте за тем катером!» |