Онлайн книга «Потерянный взвод»
|
– Щуп, кошка – все есть? – Все-о, – недовольно протянул крепыш-сапер и демонстративно заскучал. – Тогда вперед… – Шевченко устало опустился на камень. – Старшина, выставить наблюдателей. На Сергея навалилось дремотное оцепенение. Сумбур захлестнувших событий казался наркотическим наваждением и ничем более. Но реальность доказывала обратное: под скалой лежали неподвижные тела отмучившихся. Бойцы держались поодаль от мертвецов, своих товарищей, и было в этой покинутости и отчужденности что-то глубоко несправедливое и неправильное. «За полтора года у меня не было ни одного убитого», – горько подумал Шевченко. Вдруг где-то под горой раздался крик. Шевченко вздрогнул и вскочил. Он прислушался, но рядом кто-то громко разговаривал. «Тихо», – прикрикнул он. Но расслышал лишь стрекот вертолетных моторов. Появились взмыленные Козлов и сапер. – Где Трушин? – предчувствуя недоброе, быстро спросил Шевченко. – Разбился, – выдавил Козлов. Он тяжело дышал и смотрел под ноги. – Как это случилось? – Упал с тропы. Мы не смогли вытащить. Вдвоем не справиться. – Пошли! – Шевченко взял с собой первых попавшихся, первым помчался вниз по тропе. Внизу он обернулся: – Старшина! Пусть вертолеты нас подождут. Скажи: еще одного раненого забрать. Сколько метров там, Козлов? – Двадцать будет… Шевченко заметил, что у сержанта дрожали руки. …Трушин лежал на камнях, лицом вверх, рядом валялись его каска и поодаль – автомат. Вокруг головы расползлась лужа крови. – Вдребезги… Ряшин, обвязывайся веревкой! Будем спускаться. – Есть, – подавленно ответил тот. – Шевелись, – вдруг прикрикнул сапер, сразу почуяв в Ряшине салагу. Ряшина опустили в трещину, он развязал веревку, боязливо подошел к телу, пристально вгляделся в лицо. Потом осторожно обвязал мертвеца вокруг талии, наскоро подцепил его каску. Тело поднимали долго, оно обвисло, опавшие руки почти касались ботинок, разбитая голова задевала за выступы скалы, и тогда на ней оставался маслянистый вишневый отпечаток. Труп медленно прокручивался то в одну, то в другую сторону. Ряшин нервозно топтался, молча глазел снизу. Вдруг сорвалась и с железным грохотом ударилась трушинская каска. Все как один вздрогнули и стали тянуть живее. Потом конец веревки сбросили вниз, Ряшин обвязался и вместе с автоматом и каской Трушина был поднят наверх. – Давай, быстро к вертолету. Пока еще ждут… Сапер и Ряшин, останьтесь. Шевченко опустился на камень, снял автомат, положил на колени, достал сигареты, протянул солдатам. Молча закурили. – Как же он свалился с тропы? – вслух подумал ротный и посмотрел на то место, откуда упал Трушин. – Как это случилось? – Я шел впереди, слышу, какой-то шум, потом – глухой удар. Смотрю, а его уже нет, – произнес сапер. – И что, ни крика, ничего? – Не, крикнуть успел. – Сапер качнул головой в сторону, выражая таким образом свое сочувствие. – Если б знал, пошел бы за ним. Откуда мне знать, что у него голова закружится. Я ведь прикомандированный, никого толком не знаю… – А почему автомат в стороне валялся?.. Странно. – Сапер промолчал. – Ладно, – Шевченко поднялся. – Пошли в пещеру. Будет тебе работенка, раз ты первым шел. – Это не впервой… Они спустились. Черный зев пещеры при дневном свете уже не казался таким широким, как ночью. – Кровь, – сказал сапер. – Это мы тут двоих, – пояснил Шевченко и осекся, вспомнив и про Татарникова. – Фонарик у тебя есть? – А как же, – тихо ответил сапер. Он пригнулся и вошел внутрь пещеры. – Теперь все назад! – послышался его голос. Сапер долгое время не подавал признаков жизни, потом в проеме входа показался его зад, он пятился и стравливал трос. – Зацепил… Сейчас попробуем стащить. – Не завалится? – Не должно. Противопехотная. Если под ней фугас не поставили. Он стал помалу тянуть и вытащил закрепленную на «кошке» деревянную коробочку. Втроем вошли в пещеру. Шевченко сразу почувствовал странный сладковатый запах. – Впереди – яма, – шепотом сказал сапер. Они подошли к ее краю. В поперечнике яма была около четырех метров. – Свети… Они склонились над краем и отшатнулись. Бледный луч фонаря выхватил оскаленные лица, потухшие заплывшие глаза, скрюченные пальцы. – Мертвяки! – с дрожью в голосе пробормотал Ряшин и побелевшими глазами уставился на ротного. – Вся яма мертвяков! – А ну, свети еще! – выкрикнул Шевченко. – Смотри, может, есть кто в нашей форме… – Вон, слева, кажется. Точно, наш… – И рядом, и еще… – Бедные ребята… Тела несчастных были покрыты ужасными ранами. В слабом свете фонарика кровь казалась разбрызганной черной смолой. – Гранатами закидали или из автоматов, – глухо сказал Шевченко. – Это тюрьма была. Зиндан… Трупы бы надо вытащить… – Только смотрите, товарищ капитан. Они могут быть того, заминированными… – деловито заметил сапер. – Да идемте, что ли, на воздух. А то дышать совсем нечем. Над ними прострекотали два вертолета. На ярчайшем свету казалось, что это грохотало солнце. – Увезли, – констатировал Шевченко. Они поднялись на вершину. Люди лежали вповалку. – Стеценко! Построить роту. Кроме первого взвода, – тусклым голосом произнес Шевченко. Через минуту люди стояли, и Стеценко, по привычке раскачиваясь с носков на пятки, доложил. Он улыбался, и маленький шрамик на верхней губе чуть подрагивал. – Справа по одному – шагом марш! – скомандовал Шевченко. Стеценко лихо продублировал и остался стоять рядом с командиром. – Зря ссоритесь со мной, товарищ капитан. Где вы еще такого старшину найдете? – Ссорятся, Стеценко, с равными. Ясно? А за то, что разлагаешь роту и пытаешься сделать из нее банду мародеров, – ответишь. – Ну, зачем, командир? Я ведь заслуженный человек, в комитете комсомола состою. Орденом награжден. И ведь я тоже могу сказать, что у командира роты порнографию видел или полный целлофановый пакет афоней. Ну так, к примеру, конечно. Мне-то что, ну выговор объявят. Так я все равно на гражданку ухожу. А тебя потом – поверят, нет, а в академию могут не пустить… – А ты, Стеценко, действительно подонок. – Ну я ведь только для примера, товарищ капитан. Всего лишь для примера сказал. Мы ведь люди простые! Последнюю фразу он произнес громко, так, что оглянулись солдаты. |