Онлайн книга «Таня Гроттер и перстень с жемчужиной»
|
Неожиданно какая-то радостная мысль посетила Гуню. Его бандитская физиономия просветлела. – Ты же тут? Сейчас мы ее вызвоним! – сказал он. Довольный, что у него появился повод дернуть Гробыню, Гломов извлек зудильник и несколько раз ткнул в его дно заскорузлым пальцем. Современные модели зудильников позволяли вызывать абонентов контактным способом, не запуская наливные яблочки. – Ну же! Где ты там? – нетерпеливо пробормотал он. Поцарапанное дно зудильника осветилось. На нем возникла разгневанная физиономия Склеповой. – Ты меня достал! Пяти минут не можешь без мамочки? Гуня замычал и сместил экран зудильника так, чтобы Гробыня могла увидеть Таню. Таня не сказала бы, что Склепова чрезмерно обрадовалась. Если ее разновеликие глаза и расширились от изумления, то незначительно. – О! О! Жди меня! Я сейчас! – сказала она и отключилась. Таня думала, что Склепова примчится как метеор, однако не тут-то было. Гробыня появилась только минут через десять с кучей пакетов. Ее каблуки касались асфальта с особенным, четким звуком. Во всем облике Склеповой царила восхитительная, расслабленная небрежность. Это была королева, хозяйка жизни. Сунув пакеты Гуне, Склепова небрежно обозрела Таню. – Что у тебя за ссадина на подбородке? Сарданапал побил? С кровати упала? – А… это?! Кто-то из третьекурсников налетел… Соловей взял меня на драконбол младшим инструктором, – вспомнила Таня. Брови Гробыни выразили все, что она думает об упомянутом виде спорта. – Драконбол, а? Физкультура лечит, а спорт калечит, а?.. Ну иди ко мне, дорогая! Таня подошла. Гробыня обняла ее холеными руками и осторожно поцеловала в щеку. – Имей в виду, Гроттерша! Выглядишь ты плохо! Не то чтобы плохо, но неухоженно. Так недолго из человека превратиться в спортивно-ломовую лошадь! Таня улыбнулась. – Спортивно-ломовую? Такие разве бывают? – И не такие бывают. Посмотри в зеркало, киса! Лицо Гробыни стало вдруг озабоченным. Вспомнив о чем-то, она быстро извлекла пудреницу, щелкнула крышкой и внимательно оглядела свою верхнюю губу. – Так и есть! Герпес! Сглазили, собаки! – сказала она без особой досады. Постояла, подумала о чем-то своем, глядя поверх волос Тани. Таня почувствовала, что формальная часть закончена. Склепова с ней уже поздоровалась. – Ты-то здесь какими судьбами? Проездом али по амурным делам? Хотя какие у тебя амурные дела? Печаль одна, – спросила и сама себе ответила Склепова. Таня порылась в сумке и передала одно приглашение ей, одно – Гуне. Гробыня небрежно прочитала. – А я-то думала, когда их осенит? Пять дней после окончания школы… Пять минут после окончания школы… И конечно, надо собираться всей толпой! Сопливая сентиментальщина! – сказала она. – Так ты не приедешь? – с обидой спросила Таня. – Почему не приеду? Кто тебе сказал такую чушь? Разумеется, приеду. Где я еще увижу дураков в таком количестве? Таня собралась прощаться, однако у Гробыни были другие мысли на этот счет. – Значится так, Гроттерша! Сегодня ты ночуешь у нас с Гуннием. Через сорок минут у меня запись… Думаю, за три часа отстреляемся. Потолкайся где-нибудь в студии, а вечером поужинаем. Таня хотела сказать, что ей нужно разнести кучу приглашений, но Гробыня, не слушая, уже неслась куда-то. О том, что у Тани могут быть иные планы, ей и в голову прийти не могло. Таня подумала, что Гробыня очень счастливый человек. Существуя в своем склеповоцентричном мире, она и представить себе не может, что есть еще чьи-то желания и проблемы, кроме ее собственных. Мир вертелся для Гробыни и вокруг нее. И как ни странно, этот эгоизм был таким здоровым, таким заразительным, что не отталкивал. Скорее в нем было что-то завораживающее и притягательное. «А почему бы и нет?.. К чему такая спешка? Приглашения можно разнести и завтра», – сказала себе Таня. – Гуня! За мной! Мы опаздываем! – озабоченно взглянув на часы, велела Склепова. И не оборачиваясь, быстро двинулась вперед. Так они и шли: впереди величественная Склепова, немного позади – Таня с контрабасом. Гуня, с ненавистью толкая коленями пакеты, тащился сзади, как большая собака, которой неохота возвращаться домой с прогулки. Прохожие оглядывались на них. Точнее, не на них, а на Гробыню. – А ты знаменита! Меня там какие-то едва не затоптали, – сказала Таня. – Кто еще? – В студии внизу толпятся. С волосами, как ты пару лет назад в Тибидохсе носила… – А… эти… склепки… – сказала Гробыня небрежно. Все же заметно было, что она довольна. – Слушай, а ты не сказала им, что ты та самая малютка Гротти, которая поссорила Пуппера с тетей и ухлопала Чуму-дель-Торт?.. – спросила она. Тане такое и в голову прийти не могло. Зачем посвящать кого-то в свою личную жизнь? – Нет, не сказала. Гробыня кивнула. – Так я и думала. Кого сейчас интересует это старье?.. Меня другое занимает. Ты смотришь «Встречи с покойниками»? – удивилась Гробыня. – Нет, – сказала Таня. Гробыня нахмурилась: – Че, серьезно? Или прибедняешься? Типа: я телик не смотрю, я с ним живу? – Серьезно. – А вообще что-нибудь смотришь из передач? – Очень редко. Думаешь, вру? – Все врут. Просто некоторые врут себе, – пожав плечами, философски сказала Гробыня. – Как это? – Элементарно. Я вру другим, но не вру себе. Ты не врешь другим, зато обманываешь себя. Хотя, в общем, почему нет? Кто-то же должен быть лузером? В студийном холле Склепову немедленно окружили фанаты. Восторженные лица, сияющие глаза. Гробыня дала несколько автографов, а затем взглянула на Гуню, и тот, расставив руки с пакетами, точно ледокол, проложил ей дорогу в толпе. Самых активных фанаток, которые не прочь были отщипнуть от Гробыни кусочек на память, Гломов брал под локти и бережно относил в сторону. На Таню, которая беспрепятственно шла рядом с Гробыней, фанаты смотрели с завистью. |