Онлайн книга «Таня Гроттер и перстень с жемчужиной»
|
Таня уклончиво промолчала. В «нашей жалкой каморке» жила теперь она. – Мы еще второй этаж не смотрели, – сказала Таня, вспоминая, что дом был двухэтажный. Гробыня облизала губы. – И не посмотрим. Наш только первый. Вон там есть лестница на второй, но она заложена, – небрежно сказала она, кивая на глухую стену. В этой небрежности Таня чутко уловила недовольство. Еще бы – вместо восхищения тем, как Склепова устроилась во взрослой жизни, охов, ахов, восторженного блеянья и беготни по трем комнаткам, Гроттерша нарушает правила игры. Позор таким подругам! – А кто на втором живет? – спросила Таня, просто чтобы что-то сказать. – Откуда я знаю кто? Говорят тебе: заложена лестница. – Склепова ковыряла вилкой в банке с таким раздражением, словно хотела, чтобы котлеты вновь стали фаршем. – А, понятно! Значит, где-то с улицы должен быть вход, – предположила Таня. – Входа нет, – сказала Гробыня. – Как нет? – А так. Ты же меня знаешь: существуй он, я бы его нашла. Только через ставни, но они вечно закрыты, – уверенно ответила Гробыня. – А как жильцы второго этажа к себе попадают? – спросила она. Гробыня пожала плечами. – А шут их знает как… Может, телепортируют, а может, вообще из дома не выходят. Ты меня грузишь, Гроттерша! Какая мне, блин, разница, кто живет у меня над головой? Мы с Гуней и дома-то не каждую ночь бываем. Таня давно знала Склепову, изучила ее до малейших деталей. Голосом Склепова могла ввести в заблуждение кого угодно. Он мог становиться то мягким, то вкрадчивым, то немного обиженным, то, напротив, грозным – и все в течение единственной минуты. Голосу, этому ловкому лгуну, верить не стоило. И поэтому Таня незаметно посмотрела на руки Склеповой. Ага! Хотя голос Гробыни звучит с восхитительной небрежностью, левой рукой она нервно вращает, почти дергает на пальце перстень. «Темному магу нельзя иметь такие честные руки», – подумала Таня и спросила: – А если там вообще никто не живет? Почему-то довольно заурядная история со вторым этажом не давала ей покоя. Наверно, все дело было в магической интуиции, унаследованной от прадеда и отца. Склепова с интересом заглянула в пустой стаканчик из-под йогурта, как если бы ожидала найти там по меньшей мере алмаз. – Нет, кто-то все-таки живет. Пару раз я слышала, как кто-то там озабоченно ходит, что-то бормочет, иногда до утра. И снова – тишина. – И вы так и не выяснили, кто это? – не поверила Таня. – Дорогая, – сказала Гробыня с пафосом. – Соседей, которые шумят только раз в месяц, отлично можно терпеть, даже если не понятно, как они попадают в квартиру. Мы с Гуней буяним куда чаще. И вообще ты меня с кем-то путаешь! Я ведущая рейтинговой программы, а не детектив-недоучка… Поговорим лучше о тебе. Как у вас с Валялкиным? Он с тех пор не был в Тибидохсе ни разу? Таня вздрогнула. У Гробыни был дар выискивать больные мозоли и наступать на них всей пяткой. – Откуда ты знаешь? – быстро спросила она. – Пипенция растрезвонила, – кратко ответила Склепова. – Она иногда мне звонит. Порой это «иногда» происходит чаще, чем я успеваю реально соскучиться. Зато с тобой другая история. Заляжешь на дно, да так, что без глубинной бомбы не всплывешь. – Он мне пишет. И знаешь, письма у него хорошие. Он становится глубже, развивается. Много думает, читает… – сказала Таня с нежностью. Гробыня внимательно наблюдала за ней, чуть склонив голову. В этом наклоне головы было затаенное ехидство. – Так, значит, читает? – переспросила она. – Читает, – кивнула Таня. – Развивается? – Да. Ты что, против? – Почему «против»? Я всеми руками и ногами – «за»! – Гробыня привстала и метко запустила в Гуню огрызком морковки. – Слышь ты, спина! Учись как надо! Люди сидят себе в буреломе, газетки читают и развиваются! Не пристают к порядочным девушкам! Гуня, как разбуженный медведь, глухо заворчал с засасывающего диванчика. – Ты еще не была у него? На встречу выпускников не приглашала? – допытывалась Гробыня. – Нет. – Но полетишь? – Полечу. – И когда? Завтра с утра?.. Да ладно тебе секретничать, Гроттерша! Я никому не скажу!.. Ну позязя, я же старая боевая подруга! Любишь его?.. О, Гуня, ты видел! Она кивнула! Она его любит! – Склепова! – укоризненно воскликнула Таня. – Что Склепова? Я же не на улице разболтала, а Гуне. А Гуне… Гуне – это все равно что холодильнику, – оправдываясь, сказала Гробыня. Не вставая, она телепортировала с полки банку с растворимым кофе и поставила ее перед Таней. – Хороший гость обслуживает себя сам. Найди себе где-нибудь чашку, – предложила она. – Ага, спасибо… – Слушай, Гроттерша, чего-то еще хотела у тебя спросить… А тот второй прихехешник? Ну Пуппер? Пишет-то хоть? Таня улыбнулась. – Склеп, у тебя язык без костей! Гробыня не на шутку заинтересовалась. – А у тебя что, с костями? Интересная анатомическая подробность! Больше никаких признаний сделать не хочешь? – Отстань! – Новенькое такое слово: «отстань!» Миллиард раз от тебя его слышала. Отстану, если скажешь: пишет или не пишет! – напирала Гробыня. – Ну хорошо, пишет… Каждого четырнадцатого числа, – призналась Таня. – Как-как? – не поняла Гробыня. – Каждое четырнадцатое число каждого месяца от Пуппера прилетает купидон, – повторила Таня. Склепова недоверчиво посмотрела на нее. – Да говорю тебе! Каждого четырнадцатого числа он присылает мне письмо и букет. Гробыня присвистнула. – Гуня, слышишь, как у порядочных людей! Все по датам! Решено: ты будешь носить меня на руках строго по расписанию! Каждого третьего числа каждого месяца! А каждое девятнадцатое число, так и быть, я буду целовать тебя в нос. Повесь себе бумажку на зудильник! – крикнула она. |