Онлайн книга «Филе из Золотого Петушка»
|
– Нуте-с, нуте-с, – пропел старичок, запуская в рот Кристи пальцы, – сейчас попытаемся… – О-о-о, – взвыла девочка. Генрих Карлович мгновенно выдернул руку и испуганно спросил: – Что? Вам так больно? – Нет, – прошепелявила Кристя, – жутко воняет от перчатки, меня тошнит! Какой гадостью вы облили руки? – Это антисептик, очень качественный, лучший на сегодняшний день! Вы первая, кто сказал мне о запахе, до сих пор никто из пациенток не жаловался. Парень затряс плечами, его, несмотря на неприятную ситуацию, явно душил смех, что, в общем, и понятно. Все дамы, с которыми имеет дело акушер, не обращают внимания на резкий запах. – Потерпи! – рявкнула я и попросила: – Давайте, Генрих Карлович, не слушайте ее. Акушер снова полез в рот к Кристе и принялся бормотать: – Если так? Будет ему больно? Тогда как? Ага… А-а-а-а! Я вздрогнула, по подбородку Кристи потекла кровь. – Господи, Кристя, Женя, – запричитала я вокруг парочки, ощущая полную беспомощность, – вам больно? Ой, сколько крови. – Ничего, ничего, – сдавленным голосом ответил акушер, – дети в порядке! – Но… – Это моя кровь. – Ваша? – Да, – грустно подтвердил Генрих Карлович, – так неловко получилось! Там у девочки еще один крючок, и вот, я напоролся на него пальцем, а вытащить не могу! Я постаралась заглянуть в рот к Кристе. Действительно, как только стоматологи ухитряются орудовать там? Ничего не видно! Впрочем, потом я разглядела: теперь в придачу к языку, проколотому правым крючком, на левый насадился палец несчастного Генриха Карловича. – А ну, подергайте рукой, – велела я, – и освободитесь. – Это невозможно, – сказал акушер. – Да почему? – Во-первых, мне больно! – Ерунда! Раз – и все! Давайте дерну! – Ни в коем случае, – заверещал он. – Вы так боитесь боли? Но это же секунда, право слово! – У меня на пальце будет рана, а завтра с утра сложные роды. – И что? – Милейшая Виола, пальцы – это мои глаза, – пояснил акушер, – если хоть один потеряет чувствительность, я могу совершить непоправимую ошибку. Кристя застонала и принялась бить ногой по батарее. Женя вел себя спокойно, он закрыл глаза и покорился обстоятельствам. Скорей всего, парень был из породы стоиков, он хорошо понимал: рано или поздно ситуация разрешится, ну не останутся же они навсегда в таком положении? – И что нам делать? – воскликнула я. – Любезнейшая Виола, – ответил акушер, не потерявший даже в таких обстоятельствах вежливость, – есть, как мне кажется, выход! Ступайте в дежурную аптеку и попросите заморозку. Вам дадут ампулу, вы польете мальчику на язык, он потеряет чувствительность, ну и тогда Женя попытается сдернуть его с крючка. Насколько я понимаю, он боится боли. – А что делать с вашим пальцем? – Давайте решать проблемы по мере их поступления, – заявил Генрих Карлович, – начнем с ребенка. Идите! Я побежала на проспект. Сонная провизорша пробубнила: – Чего надо? – Заморозку. Передо мной появилась огромная ампула с железной фиговиной сверху. – И как ею пользоваться? – Сюда нажмите, – пояснила тетка, – и направьте струю на ушиб. – Хорошо помогает? – Даже при переломе срабатывает, – заверила меня аптекарша, – спортсмены такими пользуются. Не сомневайтесь, чрезвычайно сильное средство. Обрадовавшись, я схватила распылитель и через пять минут уже была на чердаке. Генрих Карлович уставился на ампулу. – Вы уверены, что приобрели необходимое? – Абсолютно! – Но я до сих пор видел только очень маленькие дозы, тут на слона хватит. Кажется, это не то! – Да то! – рассердилась я. – Мне фармацевт дала. Сейчас пшикнем. – Не надо, многоуважаемая Виола, не следует… Но меня стала раздражать его велеречивость. Надо, не надо! Хорош акушер! Во рту разобраться не сумел, попался на крючок! Ладно, глупые дети влипли в идиотскую историю! Но пожилой человек, врач! Ну его! Сама знаю, что делать! – Остановитесь, любезная… Но я нажала на клапан и направила шипящую струю в рот Кристи. На секунду воцарилось молчание, потом из глаз детей потоком хлынули слезы, из носов сопли, а изо ртов слюни. – Ви-ви-ви, – простонала Кристя, делаясь пунцово-красной. Лицо Жени, наоборот, сначала стало серым, потом нежно-голубым, потом синим. Парочка навалилась на стекло. – Я же вас предостерегал! – завопил Генрих Карлович. – Отчего женщины такие самоуверенные? Ну что вы наделали? Несчастные детки! Разве можно это лить на слизистую! – Но мне в аптеке сказали, что это изумительно замораживает все ушибы! – Ушибы! – взвыл Генрих Карлович, враз забыв о вежливости. – Да, синяки и шишки! Но где вы их во рту нашли?! Нужно было купить стоматологическую анестезию! Гель или крохотную ампулу с жидкостью! – Вы меня не предупредили! – Немедленно вызывайте «Скорую»! – затопал ногами Генрих Карлович. – Рысью, одна нога тут, другая там, третья в квартире. Очевидно, от переживаний у старичка помутился разум. Где он нашел у меня третью ногу? Но в одном акушер прав: нужно немедленно вызвать врача, только не гинеколога! Я побежала домой, выскочила на нашу лестничную площадку и изумилась. Перед дверью было полно людей, человек двадцать, не меньше. Все стояли молча, словно на похоронах. – Что вы здесь делаете? – вырвалось у меня. Мужчина в мятой куртке с завязанным грязным шарфом горлом повернулся ко мне и прохрипел: |