Онлайн книга «Отравленная страсть»
– Тиша! Тиша! – Голос из другого мира. Кто-то тормошит за плечо. Я оборачиваюсь. Женя! Она рядом. Ее пальцы на моем плече. Светятся окна проснувшегося подъезда. Кто-то кричит: – Хулиганье! Сейчас вызову милицию! В глазах девушки нешуточная обеспокоенность. Она спрашивает: – Что с тобой, Тиша? Я смотрю на землю. Круг растерзанной вмятой травы среди ровного газона. На правой руке болят грязные костяшки пальцев. – Ничего, все в порядке. – Я встаю и оглядываюсь. Врага нет. Он ускользнул. Нож валяется рядом с машиной. Юрий Борисович рассматривает порванную полу пиджака, удивленный взгляд упирается в меня: – Ты? – Что здесь произошло? – недоуменно спрашивает Женя. – Я слышала крик. – Все хорошо, котенок. Все хорошо. – Калинин вновь собран и подтянут. Присутствие Евгении явно омолодило его. Женя в плотно облегающих джинсах и обтягивающей блузке с многочисленными пуговками. Это меня обрадовало. Значит, у них сегодня ничего не было! Она не могла так быстро одеться и застегнуть столько пуговиц! Я широко улыбался и глупо пялился на растерянную девушку. – Кто на кого напал? Кто кричал? – Женя переводила тревожный взгляд с одного на другого. Я придвинулся к Юрию Борисовичу, стараясь загородить его порванный пиджак. – Евгения, иди домой, – распорядился Калинин. До него уже дошел смысл произошедшего. – Откуда ты здесь? – Женя вопросительно посмотрела на меня. – Гулял. – Я неопределенно качнул рукой. Мне было очень хорошо. Женя недоверчиво поморщилась, подошла к Калинину: – А что у тебя с пиджаком? – Не обращай внимания, о дверцу зацепил. – Он взял девушку под локоть, понизил голос: – Ну все, котенок, все. Ничего страшного не произошло. Я оступился, Тихон вскрикнул. А встречу я ему сам здесь назначил, нам поговорить надо. Ведь так? Он вопросительно смотрел на меня. Я кивнул. – Вот видишь. Возвращайся домой, котенок. А мы поедем, а то соседи любопытствуют. Ни к чему мне сейчас лишний шум. Он оставил Женю около подъезда и вернулся ко мне: – Быстро в машину, молодой человек. – Зачем? – А вам хочется вновь встретиться с милицией? – Нет. С меня достаточно. – Ну так поторопитесь! Кто-нибудь наверняка вызвал наряд. – Юра! Тиша! – громко позвала Женя. Мы дружно обернулись. Она растерянно улыбнулась: – Вы только не ссорьтесь. Пожалуйста. Последние слова прозвучали с наивной мягкостью. Мы переглянулись. Смущенные взгляды очертили равнобедренный треугольник – в вершине девушка, в основании двое мужчин. – Пора, – неловко дернулся Калинин и сел за руль. Вжикнул стартер, мягко заработал двигатель автомобиля. Я быстро влез на заднее сиденье. Лишний раз общаться с правоохранительными органами в мои планы не входило. – А нож? – испуганно крикнула Женя. – Откуда тут нож? – Потерял кто-то, не обращай внимания, – успокоил Калинин, трогаясь с места. Женя провожала нас растерянным взглядом. Мы выехали со двора. Из угловой квартиры все также надрывно хрипел Высоцкий. – Умер Володя, – произнес Калинин. – Какой? – не понял я. – Высоцкий. – Не может быть! Откуда вы знаете? – По спине пробежали неприятные мурашки. Артист мне нравился. – Друг из Москвы звонил. – Может, глупый слух? Так уже было. – «Словно мухи тут и там ходят слухи по домам…» — Калинин процитировал песню Высоцкого, тяжело вздохнул: – Нет. На этот раз все точно. Точнее не бывает. – А вы его разве слушали? – Его все слушают. – То народ, а вы… партийный начальник. – Вот, значит, как про нас думают, – усмехнулся Калинин. Правая рука сунулась в бардачок, загремели пластмассовые коробочки. Юрий Борисович, не глядя, выудил кассету и уверенно пихнул ее в магнитолу. Сразу с четырех сторон на меня обрушился азартный голос Владимира Высоцкого: «Идет охота на волков, идет охота! На серых хищников, матерых и щенков…» Калинин приглушил звук: – Вот так-то, брат, сегодня ты жив, а завтра… Он неожиданно свернул с дороги, резко затормозил. «Волга» въехала в темный сквер за металлической оградой и остановилась под широкой кроной раскидистого дерева. – Куришь? – Калинин протягивал мне открытую пачку сигарет. – Нет. – И правильно. Щелкнула зажигалка, пламя втянулось в кончик сигареты, замерцало раскаленными крупинками табака. – Тебя все-таки выпустили. С чего бы это? – Хуже, когда невинного человека держат в тюрьме. – Невинного? О чем только думают в прокуратуре? – Калинин выдыхал сигаретный дым в приоткрытое окно. – Ну да ладно! Ты зачем меня спас? – Не знаю. – Я сидел сзади и видел только кучерявую седую макушку городского руководителя. – Мы ведь вроде как соперники? – Может быть. – Так зачем же ты меня спасал? Да еще рисковал жизнью! – Сдуру Сейчас, наверное, не стал бы. – Вот как? Спасибо за честность. Мы помолчали. Из магнитолы уставший Высоцкий что-то объяснял зрителям. Концертная запись была некачественной, какая-нибудь десятая копия. – Ты разглядел его? – Калинин докурил и аккуратно примял окурок в пепельнице. – Нападавшего?.. Разглядел. – Ну? – Он даже обернулся от нетерпения. – Это грузин. Лет тридцати, коренастый, плотный. Зовут его Реваз. Раньше носил усы, сейчас сбрил. Где-то рядом, возможно, подстраховывал второй – Кита. Если бы Реваз не извернулся, Кита наверняка напал бы, чтобы освободить подельника. Брови Калинина поползли вверх: – Откуда такие сведения? – Сталкивался раньше. Это они пытались угнать «Волгу» Глебовой. – Я так и подумал! – Калинин хлопнул ладонью по ноге. – Заказчика уже нет в живых, а заказ остается в силе. Ишь, как у них заведено! – Какого заказчика? – Петра Кирилловича Ногатина. Кого же еще? – Это все из-за автомобилей? – Из-за них, проклятых. Почитал папочку? Кстати, ты куда ее определил? – Не скажу. – Ну ладно. Хозяин – барин. – А почему вы думаете, что напали по заказу Ногатина? |