Онлайн книга «Охота на изюбря»
|
Но предчувствий, увы, не было. То ли Черяга был лишен интуиции – во что с трудом верилось, то ли интуиция действует только тогда, когда речь идет о той самой винтовке или гранате, аккуратно привязанной к педали газа вашего «БМВ». А когда пущенные в ход механизмы значительно деликатнее и гранату предусматривают лишь как незначительную деталь в общем плане – интуиция берет отпуск за свой счет. С Борисом Гордоном, оперуполномоченным 81-го отделения милиции города Москвы, Черягу связывали давние приятельские отношения. Они вместе работали в штабе по раскрытию одного из совершенных на территории отделения убийств и, вопреки обычной классовой вражде между следаком и опером, остались более или менее довольны друг другом. – Привет капиталистам! – возгласил Гордон, когда улыбающийся Черяга ввалился в крошечный кабинет с растрескавшимся столом, – как успехи на ниве продажи Родины? – Мы Родину любим и дешево не продаем, – в тон ему ответил Денис. Однако глаза Гордона с непривычной цепкостью впились и в модное темно-зеленое пальто замдиректора, и в начищенные туфли, на которые спадали безукоризненные складки отутюженных темно-серых брюк. И в глазах этих мелькнуло что-то большее, чем неприязнь к бывшему следаку. Мелькнуло и пропало. «Ну что я вырядился, как попугай?» – запоздало подумал Черяга. Но тут же неловкость растворилась в воздухе, вместе с извлеченной Черягой бутылкой, потому что бутылка была большая и квадратная, и на ней красным классическим шрифтом было написано, что это шотландское солодовое виски, – и как мог Гордон не уважить такую бутылку, происходившую, как уверял он всех, с давней-давней родины его предков? – Ну, рассказывай, зачем пришел, – спросил Гордон, когда оба друга уже пропустили по стаканчику благородного напитка. – Человек у нас пропал, – сказал Черяга. – Что за человек? – Николай Михайлович Заславский, пятьдесят восьмого года рождения, директор фирмы «Ахтарск-контракт», проживает улица Герцена, 56, квартира 3. Твой участок. Гордон почесал пышную шевелюру. – И давно он пропал? – Позавчера. Гордон расхохотался. – И вы уже кипиш подняли? А как ваш Заславский, не любитель – того, по шлюхам ездить? Или за воротник брать? И опер щелкнул себя по плотной, докрасна натертой воротничком шее. – Он вчера должен был явиться на важную встречу. И не явился. – Семья у него есть? – Жена. – Живет с ним? – Да. – А она что говорит? – Говорит – ушел из дома позавчера утром и с тех пор не появлялся. Гордон покачал головой. – Ты вроде как из Ахтарска прилетел? – неожиданно спросил он. – Да. – А почему ты за четыре тыщи кеме прилетел, чтобы пожаловаться на пропажу, а жена с улицы Герцена до нас не дошла? – Она считает, что он к любовнице пошел. – А вы так не считаете? – Я уже сказал – он пропустил важную встречу. И мобильник у него не отвечает. Так же не бывает, чтобы у человека два дня не работал мобильник? – Что, много у вас на этом Заславском завязано? – Да нет. Старший помощник младшего дворника. – А чего хипиш? – Шеф во всем порядок любит. Гордон чего-то писал на листке быстрым и мелким почерком. – Как фирма называется? – «Ахтарск-контракт». – А что она делает? – Да закупает чего-то для завода. Оборудование, что ли… Гордон усмехнулся и уставился на своего собеседника круглыми глазами, ужасно напоминавшими два зеленых семафора, просвечивающих тебя насквозь. – Слушай, вот смотрю я на вас, бизнесменов, и меня аж завидки берут. Ну вот ты мне назови какую-нибудь зарубежную компанию, а? – «Чайна стил корпорейш», – автоматически произнес Черяга название самой высокорентабельной в мире тайваньской металлургической компании. – Во-во. Ты скажи, эта «Чайна стил» сырье закупает сама? – Да. – А оборудование? – Тоже. – А когда ей кредит нужен, она сама получает кредит или за нее получает какая-то шарашкина контора? – Наверное, сама. – Так объясни ты, почему у нас не так, а? Почему у вас оборудование закупает «Ахтарск-контракт», а другое оборудование закупает «Ахтарск-договор», а металл продает еще какая-то хреновина, «Ахтарск-гоп-стоп» или как ее там кличут, и так до бесконечности? Сколько у вас этих зиц-председателей, что ты даже не можешь упомнить, чем один конкретный занимался? – Борис, ну зачем тебе это? Ты где работаешь – в угро или в ОБЭП? – Я в угро работаю, – устало сказал Гордон, – у меня три висяка и девочку вчера изнасиловали, и вон тачка оперативная наглухо сломалась. А я вместо того, чтобы висяк колоть, должен какого-то загулявшего бизнесмена искать, хотя, три к одному, он сейчас в каком-нибудь загородном бассейне девицу трахает… Черяга опустил глаза и сказал: – Мы тачку можем отремонтировать. И вообще… – Что – вообще? – Ну… как сказать, я понимаю, что если человек тратит время, то эта трата должна быть компенсирована… Про компенсацию Черяге велел сказать Извольский. Им же был определен предельный размер компенсации. Гордон поднял глаза и стал рассматривать друга, как некую заповедную лягушку в террариуме. – Тачку отделению – отремонтируешь, – сказал он, – а насчет «вообще» еще раз помянешь – вылетишь вон. Ясно? И тяжело поднялся из-за стола. – Ну что, пошли? – Куда? – К супружнице вашего… зиц-председателя… Супругу Заславского звали Эльвира. Это была женщина лет сорока, полная и низенькая, с нескрываемо раздраженным выражением лица. Несмотря на то что на часах уже натикало десять утра, госпожа Заславская все еще пребывала в пышном бархатном халате, непрестанно распахивавшемся и обнажавшем полные и не очень-то аппетитные ноги. Ступни у нее были босые, и Черяга отлично видел жесткие неподстриженные ногти, крашенные облупившимся золотым лаком, и черные волоски, растущие из пальцев. Эльвира и Николай познакомились еще во времена студенческой юности и провели добрую половину совместной жизни, работая за соседними кульманами в одном и том же трубопрокатном НИИ. После начала реформ НИИ, как водится, зачах, Эльвиру сократили, а Николай, наоборот, развил в себе неизвестные дотоле качества и очень быстро влился в ряды всевозможных посредников, брокеров и приватизаторов. Он торговал трубами, лесом, турецкими дубленками и бронежилетами, продавал дорожному фонду щебенку и наконец вытащил счастливый билет, после того, как его дядя, бывший инструктор райкома партии, долез до первых замов сунженского губернатора. |