Книга Охота на изюбря, страница 4 – Юлия Латынина

Николай не был классическим тупорылым племянником, коих бесчисленное количество развелось при всех крупнейших российских компаниях. Эти племянники и сыновья сидели в хорошеньких кабинетах, появлялись на работе раз в неделю, чтобы оттрахать свою секретаршу, проходили, морща нос, по кабинетам, где разрывались между телефоном и компьютером подлинные трудяги, заглядывали в переговорную, где могли одним ловко брошенным словом сорвать два месяца готовившийся контракт, и в единственной имевшейся в их голове извилине сидела одна мысль: какой бы косяк они не упороли – их не выгонят. Они – полномочные послы своего отца, дяди или тестя. У них – дипломатический иммунитет.

В отличие от этаких козлов, Николай Заславский был человеком вполне разумным, в меру старательным и прекрасно понимал очевидную, но редко осознаваемую «сынками» истину: его дядю выставят в любой момент, а комбинат останется. И было бы очень неплохо и после увольнения дяди сидеть все на том же месте… Поэтому в спорах между областью и комбинатом он молча, но верно гнул именно комбинатовскую линию, исподволь диктуя Батьке выгодные АМК решения. В этом-то и была ценность Коли Заславского. Дань с комбината на его месте мог получать любой дурак, а вот собрать эту дань так, что в конечном счете комбинат от дани непереносимого ущерба не нес, – для этого нужен был Заславский.

В то время, как Николай трудился как муравей, закладывая фундамент нового семейного благополучия, Эльвира сидела дома и скучала. Делать ей было нечего, и она начала закатывать мужу скандалы на предмет поздних возвращений и частых командировок.

Единственное, к чему это привело – так к тому, что Николай, доселе вполне довольный женой и детьми, начал с тоской сравнивать свою распухшую подругу жизни с эффектными молоденькими женами, которые заводили его новые приятели. Сравнение, разумеется, было не в пользу Эльвиры.

Жизнь между тем понемногу налаживалась, Николаю уже не нужно было сидеть на работе до одиннадцати, но он все равно редко оказывался дома раньше полуночи, проводя остальное время в казино и ресторанах. А потом он и вовсе перестал ночевать…

– Доброе утро, – сказал Черяга, переступая порог квартиры Заславского, – меня зовут Денис, я с Ахтарского металлургического.

За его спиной тщательно расшаркивался о коврик Гордон.

Женщина смотрела на него, как на упавшую в варенье муху. Из-за стенки громко причитал телевизор. Судя по всему, Черяга оторвал ее от созерцания рекламы «Памперсов» или иного, столь же глубокомысленного времяпрепровождения.

– Николай так и не звонил? – спросил Черяга.

– Нет, – сказала женщина, – а по мне так пусть и не звонит. Кот мартовский.

Но глаза у нее были красные и расстроенные.

Квартира у Заславского была хорошая, с евроремонтом, с розовым кафелем в ванной и сорокаметровой гостиной, уставленной дорогой мебелью, и Гордон с интересом ходил по квартире, оглядывая жилье новых русских. А когда он вернулся в кухню, Эльвира уже разливала по трем кружечкам ароматный кофе и Черяга спрашивал:

– А когда он отсюда ушел?

– Во вторник. Позавчера.

– Он вел себя так же, как всегда? Не был ни нервный, ни встревоженный?

– Нет.

– Жаловался на трудности на работе?

– Да ни на что он не жаловался, – сказала Эльвира, – выпил кофе, буркнул, что масло несвежее, и пошел. Хорошо, хоть плащ надел.

– Что значит – плащ надел? – уточнил Черяга.

– Ну, он всегда без плаща ходит. На улице холод собачий, а он прыгает, словно летом, в одном пиджачке. Я ему каждый день говорю: «Надень плащ!» А он: «Я в машине, мне не холодно». Просто как дите малое, и никаких советов не слушает! Объясняешь ему, объясняешь..

– Значит, Николай никогда не носил плаща? – уточнил Черяга, – а во вторник надел?

– Ну да.

– Он часто не ночевал дома ночью?

– Часто, – сказала Эльвира. – Он с чего начал? Завел привычку приходить домой в одиннадцать. «Ты где, – спросишь, – был?» «На работе», – отвечает. Представляете? В двенадцатом часу он был на работе. Вот вы – во сколько с работы уходите?

– Когда как, – сказал Черяга, – когда в одиннадцать, когда в полвторого. Ночи.

Эльвира видимо смутилась, но тут же оправилась и сказала:

– Ну а он так был не на работе. Это я точно знаю. Придет, пахнет помадой. Потом – играть начал. Приезжает в третьем часу, пьяный, на машине от казино – знаете, они на бесплатных такси клиентов развозят, чтобы клиент не стеснялся до копейки проигрываться… А потом и вовсе перестал.

– Он много проигрывал?

– А бог его знает. Он мне сколько зарабатывал – не говорил, и сколько проиграл – не говорил. Его спросишь: «Коля, ну сколько у тебя в месяц выходит?» – а он пачку долларов вытащит: на тебе на расходы. Довольно? Только если человек каждый день в три часа ночи из казино приезжает, что-то я не думаю, что он там выигрывает. Это казино бы разорилось, если бы он выигрывал.

– Он в одно казино ездил или в разные?

– Не знаю. А машина когда приезжала, так у ней на гребешке было «Серенада» написано. Это когда он приезжал. А потом он эту себе завел… фифу…

– Кого?

– Откуда я знаю! – визгливо сказала Эльвира, – звонит по два раза в день, сначала Таей звали, а теперь Томой.

– Куда звонит, – уточнил Черяга, – домой?

– Она на мобильник звонит, – пояснила Эльвира, – а когда он переключен на домашний телефон, я беру трубку.

– А последние два дня Тома не звонила?

– Я же вам сказала, она только на мобильник звонит. А мобильник у него с собой.

– А где Тома живет?

– Понятия не имею! Блядь обыкновенная, он ее, по-моему, в казино снял.

– Скажите, Эльвира Степановна, а он в последние дни был такой же, как всегда? Или – встревоженный какой-нибудь?

– Как всегда. Слова не скажет. Утром встанет, небритый, на кухню придет: «Ты сварила кофе?» Что, сам не может сварить, да?

Эльвира задумалась, потом решительно прибавила:

– Он в это утро, когда ушел, себе яйца стал варить. Одно яйцо в воду положил, а другое на столе лежит. Я ему говорю: «Ты чего яйцо обратно в холодильник не убрал?» А он говорит…

И Эльвира принялась длинно и путано пересказывать ее с мужем диалог по поводу яйца.

Гордон, у подоконника, беззвучно хрюкнул.

– В общем, он, когда уходил, нормальный был?

– Он у меня всегда ненормальный! Яйцо в холодильник не может убрать!

– А к нему в последние два дня кто-нибудь заходил? Из знакомых?

– Вечером накануне один был. Шура, кажется…

– С работы?

Эльвира покачала головой.

– А я откуда знаю? Он сволочь, этот Шура.